– Все! Расходимся, я сказал! Уберите их отсюда! – скомандовал он вновь прибывшим. И те сразу же начали стараться, расталкивая безоружных людей, иногда даже перегибая палку. В прямо смысле слова – отвешивали удары тем, кто замешкался.

– Совсем оборзели! От народа скрывают, – возмущалась та же тетка, но остальные начали покорно растекаться. Не то было время, чтобы затевать бунты. Все будет проще, если конфликтов не будет. Все это понимали, кроме разве что нахалки с фермы, но и ее силуэт через пару минут растаял в коридоре. Тоже понимала, чем чревато дальнейшее развитие конфликта, – Допросной.

– Все? – спросил Майор у подчиненных.

– Да!

– Отлично! Вставайте у дверей, сейчас будем выносить, – «силовик» увидел, как по коридору идет Володька и тащит за собой большой кусок брезентухи. Мы всегда ее использовали, когда кто-то умирал. Заворачивали тела и выносили наверх. На берегу реки, за стеной, и сжигали, чтобы не воняло.

Но воняло все равно. Жженая мертвечина – это бр-р-р, та еще запашина!

Хранить же трупы у нас возможности не было. «Это риск заражения», – любил говаривать Майор. И в принципе он был прав – несмотря на жесткие условия существования, в нашей колонии еще не было серьезных эпидемий.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул я, мысленно добавив: «Пока не было».

– Ты чего? – спросил Володька.

– Да так, подумал о своем.

– Лучше помоги-ка!

И мы начали вместе разворачивать брезентуху, как вдруг до нас донесся истошные женский крик.

– Где это? – всполошился Володька.

– В Допросной! – навскидку выпалил я. На удивление оказался прав.

– Там никого не осталось, что ли? – Майор рывком развернул Володю. – Отвечай!

По лицу видно – испугался.

– Никого! – тихо буркнул охранник и получил по глазу.

– Черт! – бросил Майор и помчал в сторону Допросной.

– Вы же сами приказали… – простонал Володька, оказавшийся на полу и потиравший ушибленное место. Быстро понял, что продолжать нет смысла: это вполне в духе Майора – сначала приказать что-то, а потом искать виноватых в собственных косяках.

– Никого не пускать! Убирайте тело! – на ходу прокричал Майор.– Леха, ты – со мной!

Крики из Допросной не повторялись.

Майор по пути заметил еще одного из охранников, махнул ему в сторону лестницы: – Перекрыть – никого не пускать!

– Есть! – кивнул тот.

Мы же за это время долетели до Допросной. Железная дверь закрыта, за ней – приглушенное мычание.

Майор вытащил пистолет:

– Я – первый! Ты за мной!

– Я без оружия! – уточнил так, на всякий случай. Вдруг он забыл, что внутри Крепости гражданским запрещено носить любые средства вооружения.

– Держи дверь, если что! Заходим! – главный силовик распахнул дверь, и мы ворвались внутрь.

Сцена, которую я увидел перед собой, потрясла меня. Посредине обитой железом комнаты все также висел на цепях незнакомец. Глаза таращились на меня из-под кровавой маски. В них – безумный огонь!

– Отпусти ее! – приказал Майор.

Ногами висевший на цепях пленник держал Машу. Мою Машу. Он словно собирался заняться с ней любовью. Ноги обхватили талию девушки и прижали к себе, зажав в стальные клещи.

– Отпусти ее! – повторил я вслед за Майором.

Маша посмотрела на меня. Видно было, что ей трудно не то, что кричать, а вообще разговаривать. С какой же силой сжал ее этот урод? Он что, чемпион ногрестлинга?

– Маша-а! – я бросился было к девушке, но Майор меня остановил. Показал назад. – Дверь!

«Точно! Мне следовало ее запереть. Совсем забыл».

Обернулся и лязгнул засовом.

– Отпусти ее, придурок! – еще раз скомандовал Майор, но в ответ услышал хохот. Мерзкий, с присвистом – все же во время допроса «силовик» основательно попортил белоснежную улыбку незнакомца.