Нирс прибавил шагу и, поравнявшись с сержантом, спросил:

– Мастер Эгильт, а о ком это они толковали? Кто это – Плешивый?

– Хольн Плешивый – самый знаменитый из атаманов северян, из конунгов, по-ихнему. Пару лет назад он сбил остальных в ватагу и взял дань с самого Энмара, неужто не слыхал?

– А, тот самый… Слыхал, а как же. Про Энмар слыхал. Так что ж, опять тот самый конунг?

– Нет, вряд ли. И не слушай дурной болтовни! Прочие атаманы эти… которых они конунгами зовут, Хольна недолго слушались. Они ж бродяги, настоящие разбойники. Поделили энмарское золото, да и почти все решили, что Хольн их надул. На самом деле это все проделки энмарцев. Они выпросили разрешение платить дорогим платьем, изделиями из золота и серебра, так что кому-то наверняка попалась чаша или плащ, на который зарился другой разбойник. К тому же северяне – варвары, они не ведают точного счета и не могут быстро определить стоимость ценного изделия. Понял? Каждый во время дележки соседу в руки смотрел да слюни пускал. Так что войско Хольна Плешивого распалось и не сможет он больше собрать северных бандитов, не пойдут они за Плешивым.

– А кто ж тогда напал на Верн?

– Да какой-нибудь из их конунгов… Мало ли ворья плавает по северным морям… Да хоть бы и сам Хольн – нет у него прежней силы. Вот увидишь, императорские галеры отгонят северян без труда. Мы же не энмарцы заносчивые, мы в Империи…

В порту распоряжались имперские солдаты в красно-желтых плащах. Рыбачьи лодки по их приказу сгоняли в дальний угол порта, купеческие корабли двигали и разворачивали таким образом, чтобы держать свободным проход к горловине бухты, перегороженной сдвоенной цепью. Цепь соединяла возведенные на скалистых берегах форты с барбикенами, контрфорсами и шпилями, на которых развевались красно-желтые и красно-зеленые вымпелы. Выглядели бастионы нарядно, но Ральк понимал, что это действительно мощные укрепления, взять которые приступом, пожалуй, сложнее, чем преодолеть саму городскую стену. Стена, кстати, в нескольких местах примыкала к морскому берегу, да и подняться по широким рукавам Ораны варвары тоже могли. Впрочем, река была перекрыта стенами, а сами каналы – забраны решетками. Надежность, равно как и благопристойность, весьма ценилась обитателями Верна – и городские укрепления были вполне надежны. Имперцы покрикивали на рыбаков, но в их действиях не было злобы или желания показать превосходство, обычная деловитость профессионалов, которые хотят как можно лучше исполнить свое дело.

Стражники остановились в сторонке, чтобы не мешать царящей на пристани лихорадочной суете, сержант отправился на поиски какого-нибудь начальства, в распоряжение которого можно было бы поступить, а Ральк принялся наблюдать за приготовлениями. Одна имперская галера уже была полностью снаряжена и встала на якорь перед выходом из бухты, другую спешно готовили к отплытию – по палубному настилу, служившему прикрытием для закованных в цепи гребцов, расхаживали красно-желтые солдаты в касках и легких кольчугах. Дальше, за галерой, над причалом нависал тяжелый силуэт энмарской биремы. Биремы по праву пользовались славой самых грозных кораблей Мира, и после того, как морские разбойники перекрыли морские коммуникации, энмарцы взяли за правило отправлять свои торговые суда караванами, под охраной бирем. Впрочем, и это не могло считаться гарантией безопасности – разбойники были предприимчивы и дерзки – зато давало повод энмарским властям обложить купцов еще одной данью. Хотя, надо признать, за охрану от северян владельцы судов платили безропотно… Вот и нынче одна энмарская бирема оказалась в порту Верна – однако сколько Ральк не приглядывался, никаких приготовлений к битве на борту не разглядел. Силуэт гигантского корабля казался угловатым и грубым по сравнению с мягкими закругленными обводами галеры, не лишенными изящества, да и парусное вооружение биремы казалось скудным рядом со сложной паутиной снастей имперского судна…