Однако недовольный повелительным тоном приятеля спесивый паренек решил в отместку напакостить, и поэтому, быстро отдернув руку назад, подсунул вместо нее особо изобилующую колючками ветку куста. Дитрих вздрогнул всем телом, но не издал ни звука, когда острые шипы растения вонзились в мягкую, недостаточно огрубевшую за годы скитаний кожу на пальцах.

«Ах, вот как! Мерзости мелкие творить изволим-с! Ну, ничего, гаденыш, я те выходку эту еще припомню!» – поклялся разбойник, так и не произнеся ни звука, ни даже тихого стона, а просто молча убрав окровавленную руку назад. В голове Дитриха уже созрел план изощренной и очень обидной для товарища мести, но вот только сейчас было совсем не то время и не то место, чтобы начинать воплощать его в жизнь.

Карета уже находилась в каких-то пятидесяти-шестидесяти шагах и продолжала мчаться, быстро сокращая дистанцию. Тщедушный кучер, забавно подпрыгивая на козлах, продолжал интенсивно хлестать лошадей, но при этом совсем не следил за рытвинами на дороге. Он то и дело вертел по сторонам почти полностью скрытой под шляпой головой, как будто кого-то высматривая, и мог случайно заметить любое, даже самое малое движение. Марк, конечно, был мастером маскировки, но недооценивать такого необычного противника было чрезвычайно опасно. Именно по этой причине Дитрих и приказал строптивому пареньку оставаться на месте.

По его расчетам, экипаж должен был пронестись мимо их укрытия уже через несколько секунд, а еще через пять-шесть, скрывшись за деревьями, углубиться в лес. Там уже начинались разбойные угодья шайки Кривого. Не столь прозорливые, как наша парочка, и чересчур жадные до наживы деревенщины-головорезы ни за что не пропустили бы богатую добычу, непременно позарились бы на злато, богатые платья и драгоценные каменья из дорожных сундуков торопыги вельможи. О том же, что в карете под гербом разъезжает колдун, они бы даже не догадались. Какой бы силой ни обладал чародей и чем бы ни закончилась схватка, Дитрих с Марком остались бы только в выигрыше. В графстве, в котором они промышляли, стало бы меньше или на одного богомерзкого чернокнижника (а от приспешников темных сил всяких пакостей можно ожидать) или на десяток-другой жадных до барыша конкурентов. В первом случае они бы избавились от потенциального источника смуты, сулившего лишь многочисленные рейды солдат по лесам да деревням. Второй исход предстоящего столкновения был более удачен с материальной точки зрения. Верховодящая в округе банда понесла бы такие потери, что ее главарю не оставалось бы ничего иного, как на годик-другой затихнуть или совсем покинуть графство Дюар, тогда бы большая часть тракта перешла к обоим партнерам.

Все-таки в каком-то смысле капризная госпожа Удача вознамерилась улыбнуться в тот день вольным разбойникам. Она уже открыла прекрасный ротик для самой обворожительной улыбки, но в последний момент передумала и искривила губки в ехидной ухмылке. Мчавшаяся на полном ходу карета уже почти достигла куста, в котором притаилась парочка расчетливых разбойников, но внезапно кучер что-то увидел и, не добравшись до места засады всего каких-то шести-семи шагов, резко натянул поводья. Наверняка лошади были тоже заколдованы, поскольку они мгновенно послушались приказа хозяина и тут же остановились, застыли на месте как вкопанные, подняв с дороги огромные клубы едкой пыли. Возможно, находившихся внутри экипажа благородных особ хорошенько тряхнуло, а возможно, и нет. Тот, кто в состоянии избавить себя от превратностей дорожной тряски, явно потрудился наложить чары и на случай неожиданной остановки. По крайней мере, изнутри кареты не послышалось ни ругани, ни проклятий, ни возмущенных криков.