– Где находится изолятор, в котором вы держите своих зараженных? – спросил у пленника аль-Наджиб, тщательно и громко проговаривая каждое слово. Это было необходимо, потому что лишенный воли Саймон стал заторможенным и до него еще следовало докричаться.

– Изолятор… Зараженные… Я знаю, где это, – ответил он. Его мозговые извилины работали со скрипом, но в правильном направлении. – Наш рыбозавод… Это там…

– Уже ищу, – подал голос Крупье, проверяя имеющуюся у него на лэптопе интерактивную спутниковую карту. – Один момент… Так… Все, нашел! Судя по всему, это здесь, потому что другого такого завода вблизи Паркдейла нет.

Мы подошли к стоящему на капоте «Доджа» лэптопу и взглянули на монитор. Нужный нам объект располагался в паре километров к западу от города, на берегу одной из бурных речушек, стекавших с Маунт-Худа. Назвать это заводом было сложно – скорее, заводиком, где перерабатывалась рыба, разводимая в окрестных прудах и озерах. К югу от него высились лавовые холмы – возвышенности, представляющие собой нагромождения давно застывшей лавы. Они были почти лишены растительности и напоминали бугристую черно-серую лапу исполинского дракона. Она лежала поверх аляповато-зеленого ковра, каким выглядела эта местность на сделанных еще летом спутниковых снимках.

– Сколько человек присматривают за этими зараженными и охраняют рыбозавод? – спросил я у пленника.

– Присматривают… Охраняют… – повторил он, вяло растягивая слова. – Десять братьев. Или двенадцать. Живут прямо там. Меняются раз в неделю.

– Какое у них оружие?

– Оружие… Обычное. Ружья. Винтовки. Револьверы.

– Это место находится на отшибе, босс, – заметил Бледный, обведя пальцем отображенный на мониторе заводской комплекс. – Если учесть, что заезжая «нечисть» вроде нас тянется прежде всего к городам, здесь, должно быть, царит затишье. А значит, внутренняя угроза тревожит тамошний гарнизон больше, чем внешняя. Уверен, основное его внимание сосредоточено на заключенных, а не на подступах к заводу.

– Предлагаешь атаковать его в лоб?

– Вшестером? – Майор обвел взглядом присутствующих. На самом деле он хотел сказать «вчетвером», но из вежливости не стал разделять наш отряд на боеспособных и условно боеспособных членов. – Нет, конечно. Как ни крути, но дюжина ружей и револьверов – это угроза, которую нельзя недооценивать… Что я сейчас предложил бы, так это иорданский сценарий две тысячи второго года.

– Какой из двух? Тот, что мы разыгрывали под Ирбидом или в Эль-Катране?

– Под Ирбидом… По-моему, у нас есть для этого все средства, да и условия вполне благоприятствуют.

– Хм… Любопытная мысль. – Я задумчиво почесал лоб и посмотрел на накачанного «химией» пленника. Который был совершенно равнодушен к нашему разговору даже несмотря на то, что он его напрямую касался.

– О чем вообще вы толкуете? – не поняла Шира.

– О том, как бы использовать нашего американского друга на благо нашего общего дела вместо того, чтобы пустить ему пулю в лоб, – ответил я ей по-русски. – Нам либо придется убить Саймона за то, что он много видел и слышал, либо задействовать в грядущей операции. Третьего не дано.

– И в какой роли он будет задействован? – вновь спросила Крамер.

– В роли самого себя, разумеется, – ответил я. – Вернее, того, за кого его примут его же товарищи. Он побывал в плену у нечисти, а оттуда, как гласит здешняя народная примета, нормальным уже не возвращаются…

– Итак, что мы на данный момент выяснили, – подытожил первую стадию нашего расследования аль-Наджиб перед тем, как мы уселись в машину и отправились к рыбозаводу. – Местное население, да смилостивься над ним Всевышний, подверглось долговременному психотропному воздействию, отчего все приезжие люди кажутся им порождениями Преисподней. Нет сомнений в том, что Саймон говорит вовсе не фигурально – он и впрямь видит нас чудовищами с клыками и когтями. Со всеми вытекающими последствиями, в виде страха и насилия, которое аборигены искренне считают самообороной. Неудивительно, что при этом среди них также бывают жертвы – как, например, сегодня. И всякий раз эти жертвы лишь укрепляют их убежденность в том, что с нечистью надо вести не переговоры, а непримиримую священную войну по принципу «бей первым». В общем – классический случай эскалации конфликта, который рано или поздно приведет к полному истреблению Паркдейла.