Лейтенант сделал паузу, доставая сигарету. Отражение луны трепетало в волнах ласково журчащей Фирюзинки. Догорающий костёр постреливал начинающими остывать алыми угольками. Горная прохлада усиливала ощущение умиротворённости и покоя. Горький дымок сигареты вернул Максима в то раннее утро, на берег строптивой горянки Печдары.

– Мотострелки шли быстро, а я при десантировании умудрился подвернуть ногу, и теперь, проклиная не пожелавшего опуститься чуть ниже вертолётчика, ковылял в конце ротной колонны. Планшетка с картой и бинокль болтались на шее, выбившись из-под маскхалата. Подсумок с магазинами, фляга и радиостанция «Ромашка» для связи с вертолётами висели на ремне. В вещмешке лежали сигнальные дымы, патроны, гранаты и упаковка сухого пайка. На плече – автомат со сдвоенными пулемётными магазинами. В общем, шёл как турист, налегке, а путь наш лежал вверх по хребту. Высота точки выброса составляла две тысячи пятьсот метров, и кислорода в разреженном горном воздухе с каждым шагом становилось всё меньше. По нам не стреляли, а вот со стороны распадка, куда ушла одна из рот, доносились звуки перестрелки.

Война подлая и мерзкая штука, на ней трагическое переплетается с комическим и вполне себе как-то уживается… Потом выяснилось, что навстречу выдвигающейся по полусклону роте из кустов вышли три ободранных ишака, которые немедленно были взяты в «плен». Миномётчики перевесили на них стволы и плиты тяжеленных миномётов, которые до этого момента тащили на своём горбу. Поначалу животные отказывались идти в ротном строю, но, смирившись со своей участью, со страшным рёвом двинулись вперёд. Их хозяева, наблюдавшие эту картину с ближайших высоток сквозь прорези прицелов, в отместку за грубое обращение со скотиной, открыли по шурави огонь раньше назначенного срока.

Рота залегла, ощетинилась стволами и огрызнулась огнём. Духи в ответ жахнули из гранатомёта. Разрыв произошёл в непосредственной близости от ишаков, которые в силу каких-то причин не залегли вместе со всеми. Ошалев от обуявшего их страха, невзирая на тяжесть груза, животные помчались рысью в направлении своего, то есть духовского, кишлака. В горячке боя бойцы не сразу обратили внимание на убегающие к противнику миномёты. Заметив этот подлый манёвр, шурави обрушили на ишаков всю мощь своего огня. Выжить бедолагам было не суждено. Они полегли на разных ярусах, метрах в двухстах от залегшей роты. Перестрелка длилась минут десять и завершилась в нашу пользу. «Убежавшие» было миномёты вернулись к своим владельцам, попытка сделать их «самоходными» не увенчалась успехом. Как потом выяснилось, тот курьёзный случай спас третью роту от попадания в подготовленную для неё ловушку, а вот для нас основные события того кровавого дня были ещё впереди.

Максим замолк. Он только сейчас осознал, что в тот день шансов выжить у него практически не было. Там, сумрачном ущелье он впервые повстречался с кареглазой красавицей Смертью. В бою на берегу Печдары погибли все, кто был тогда рядом с ним, а он, наперекор судьбе, выжил. И сидит теперь в этом райском месте за дружеским столом рядом с прекрасной девушкой…

А может и не наперекор. Лейтенант не совершал в том бою подвигов, а просто дрался за свою жизнь. Он сражался до конца, и госпожа Удача подмигнула ему своим озорным глазом… Порывы прохладного ветерка приятно холодили багровый рубец на его правом плече – автограф того рокового дня.

– Я плёлся в хвосте роты, боль в ноге постепенно стихала, и двигаться, несмотря на разреженный воздух, становилось легче. Казалось, что жизнь понемногу налаживается. Но я ошибался.