– Хорошо. Я согласен с этим. Поясняю, что ваше мнение излишне для меня. – И улыбка оставалась на лице. Но было понятно, что это могло повториться. – Но вы сказали, что режим моего имени рухнет с пролитием крови? Как это?

– Это сказал не я, это предрекает Ходорковский – с малым количеством крови или с большим – он не уточнил, потому что сам не знает.

– Не знает, а говорит. Странно! И пусть говорит, ему никто не поверит. Он преступник, который помилован Президентом, вы можете это понять? – задыхаясь, Владимир Владимирович замолчал и не пытался продолжить ответ. – Да что же это такое! – Слабо взмутился он в сторону и наклонив голову. – Почему такое непонимание? Ведь я Президент! Какая кровь на мне? Откуда всё это берётся? Давайте прервёмся и успокоимся.

Вячеслав Вячеславович в тяжёлых раздумьях шёл на встречу со своим старым другом юности, остановившимся в гостиничном комплексе «Алтай», «Заря», «Восток» неподалёку от Петровско-Разумовского рынка. Сегодня 19 сентября и уже сегодня телевидение, как и следовало ожидать, взялось за своё: «Титаник плывёт своим курсом во главе со своим капитаном»; «А этот бородатый из Парнаса где то за кормой тонет в морской пучине и никто не слышит его слов о необходимости импичмента президенту и никто не спешит ему на помощь, этому бородатому из Саратова»; «И нечего рассматривать начищенные пуговицы и звёзду на кителе нашего капитана, лучше оцените его участие в победе – как он ведёт наш Титаник по волнам волнующегося моря». И так далее и тому подобное.

Встреча и интервью с Президентом продолжались как то без тепла со стороны интервьюируемого и вообще без особой заинтересованности с его стороны. Просто провести время в бездельи и насмешках над малоопытностью своих гостей.

Юра, запиши вопрос на завтра: Обращение Президента к Совету Федерации за вводом российских войск за пределы России и не использование Президентом этого разрешения – как это?

Юра согласно кивнул – уже записал.

Они не разъехались по домам. Что бы обсудить сегодняшний день и подготовиться к продолжению сегодняшней встречи с Президентом, они поселились в гостинице «Москва» в номере подешевле. Утомлённый и возбуждённый Юра уснул как убитый, а Вячеслав Вячеславович поздно уснул и рано проснулся. Не ждал ничего хорошего от продолжения разговора с Президентом.

Вячеслав Вячеславович, проснувшись, долго лежал без сил, без мыслей, прислушивался к неслышным утренним звукам за окном, к осторожному похрапыванию Юры на соседней кровати. Кто то плескался в ванной в соседнем номере и бормотала спущенная в уборной вода. Гостиница просыпалась и стало слышно звяканье посуды в буфете. Что бы разбудить не проснувшийся мир в себе, Вячеслав Вячеславович включил телевизор и в комнату вплыл абсурдный мир, которому он надоел, а мир надоел ему. Мы с этим миром живём, успокаивал себя Вячеслав Вячеславович постоянно, как только впадал в некое уныние от происходящего. И он заставлял себя говорить с этим человеком наедине и в мыслях:

– Для того, что бы окончательно утвердиться во власти после ухода Бориса Николаевича, вам, Владимир Владимирович, нужна была дополнительная легализация своей власти, которая была для элиты неожиданной, но пусть и предсказуемой, хотя и странной, о чём говорят первые ваши акты об объявлении неприкосновенности Ельцину о недопустимости его привлечения к уголовной или административной ответственности. Это был первый ваш ход, объясняющий всё разом: Вы пришли к власти путём преступного сговора. Значит, вы не легитимен во все времена вашего правления. Отсюда мы и начнём в упор рассматривать вашу деятельность, не забывая о том, что у вас было в Санкт – Петербурге в бытность близости с мэром Собчаком.