Но перед решающим штурмом было решено еще раз предложить англичанам и французам сложить оружие. Для этого использовали союзных солдат, захваченных в порту во время высадки. Пленные рассказали своим соотечественникам, что с ними обращаются хорошо, убивать их не собираются, как и отправлять в ужасную Сибирь.

В свою очередь, представители русского командования обещали сдавшимся личную безопасность и возвращение домой после окончания боевых действий. Раненым была обещана медицинская помощь.

В случае же отказа осажденных предупредили, что никакой гарантии их безопасности не будет. На размышление давалось три часа.

После истечения этого срока из окон большинства окруженных зданий выбросили белые флаги. Лишь гарнизон одного постоялого двора, состоявший из британцев, отказался сложить оружие. По окнам здания был открыт меткий ружейный огонь. Стрелки-штуцерники выбивали тех храбрецов, кто пытался отвечать на обстрел. Несколько солдат, подобравшихся к стене осажденного здания, забросили во двор кувшины с нефтью, или, как ее называли здесь, «земляным маслом». Ее уже добывали в расположенном в Валахии городке Плоешти.

Забросив через стену кувшины с нефтью, солдаты швырнули вслед за ними горящие факелы. Во дворе вспыхнуло пламя. Загорелось сено, приготовленное для лошадей и ослов постояльцев, дрова для приготовления пищи. Дико кричали британцы, безуспешно пытавшиеся потушить огонь. Вскоре в окнах здания показались белые флаги. Последний очаг сопротивления в Кёстендже был ликвидирован…

17 (5) ноября 1854 года.

Фолкстон, Англия. Вилла «The Leas».

Барон Майер Амшель («Маффи») де Ротшильд, представитель английских Ротшильдов.

Барон Альфонс Джеймс де Ротшильд, представитель французских Ротшильдов

– Здравствуй, Маффи! – Альфонс, будучи помоложе, первым бросился в объятия кузену. – Прохладно тут у вас, в Англии.

– Прохладно-то прохладно, Альфи, – заметил с усмешкой Маффи все на том же немецком языке, – да только у нас на вилле хоть топят. А то знаешь этих англичан, экономят как могут, иногда всю зиму не пользуются камином, а в ноябре его, почитай, никто еще и не растапливает.

– А еще они называют нас, евреев, жадными, – хмыкнул Альфи. – Ни один еврей не будет сидеть в холоде, если у него есть хоть немного денег, чтобы купить угля или дров.

– И вот из-за этого презренного металла мы с тобой сегодня и собрались, – с ненаигранной грустью добавил Маффи. – Кузен Лионель не может в данный момент отлучаться из Лондона – никогда не знаешь, когда Палмерстон заявится с очередным запросом. Кстати, твой дядюшка прислал тебе кое-какие презенты, в том числе и несколько бутылок вина нового урожая. Из виноградников Шато-Лафит в Бордо, естественно.

Альфред чуть посмурнел и подумал: «Подожди, дядя Лионель, вот куплю я Шато-Мутон, тогда посмотрим, кто кого».

Вслух же сказал:

– Передай дядюшке Лионелю мою благодарность – ты же знаешь, как я люблю хорошее вино, – и огромный привет от его дочери и зятя в моем лице. А мой папа, увы, приболел – подагра, будь она неладна. В последнее время он из-за болезни практически все время в Париже. Поэтому у меня все полномочия для принятия решений – как, полагаю, и у тебя тоже.

– Именно так. Причем решения, не побоюсь этого слова, судьбоносные – ведь ситуация сложилась весьма и весьма угрожающая. И хоть мы, Ротшильды, славимся тем, что умеем получать максимум выгоды из любой ситуации, как тогда, во времена Ватерлоо[23], но сейчас все пошло совсем не так, как мы планировали.

Русские побили и Британию, и Францию, сначала на Балтике, затем и в Крыму. Теперь же они вновь форсировали Дунай и захватили Галац. Пруссия стала де-факто союзницей московитов, Австрия хоть и осталась якобы нейтральной, но пытается всячески задобрить русского медведя. Во всяком случае, делает вид, что пытается…