– Говорите! – выдохнул Кеша. – Только… только попрошу вас, снимите свои очки, а то мне как-то неуютно…

Незнакомец хмыкнул, придвинулся к Кеше и снял свои черные очки. Глаза под очками оказались удивительно яркими, как будто в них горели два раскаленных угля.

– Что… что я должен сделать? – пролепетал Кеша.

– Вот это уже нормальный разговор! – удовлетворенно кивнул седой. – А то – никого не убивал! Не совершал ничего противозаконного! Слушать противно! Да нет такого человека старше трех лет, кто бы не совершил ничего противозаконного!

– Только можно попросить вас… – Кеша вжался в сиденье. – Наденьте ваши очки…

– То снять, то надеть… ладно, бог с вами! – он снова надел очки и начал деловым тоном: – Вы бываете дома у Андрея Януарьевича Хвалынского…

– Бываю… – пролепетал Кеша. – Но позвольте, причем тут Андрей Януарьевич?

– Будьте любезны не перебивать! – прикрикнул на него седой. – Если вы хотите остаться на свободе, вы сделаете вот что…

Он понизил голос и говорил довольно долго.

По ходу его монолога Кешины брови удивленно поднимались все выше. Наконец седой замолчал.

– Если я это сделаю… – проговорил Кеша растерянно. – Откуда я знаю, что вы меня оставите в покое?

– Очень просто. В обмен на ту вещь, которую вы принесете мне от Хвалынского, вы получите пистолет со своими отпечатками. И сможете поступить с ним, как вам заблагорассудится…

В голосе своего страшного собеседника Кеше почудилась легкая насмешка, в глубине его несчастной головы мелькнула мысль, что этот тип запросто может его обмануть, но сил не было сопротивляться.

– Я согласен! – сказал Кеша быстро и выскочил из машины.

– Это черт знает что! – со слезами в голосе воскликнула Лола. – Нет, ты только посмотри на это безобразие!

– Ну что еще… – недовольно заворчал Леня Маркиз и нехотя поднялся с дивана, – ну опять тебе неймется…

На дворе была ранняя осень, и хоть солнце изредка и присутствовало на небосклоне, и деревья стояли в золотом уборе, но, перефразируя поэта, хоть «очей очарованье», но пора все же «унылая», и Леня был слегка недоволен жизнью. Да еще и шею где-то продуло, так что самое милое дело было поваляться в выходной на диване в тепле и попить чайку с лимоном.

Ага, дождешься от нее, как же! Воды простой – и то не допросишься!

Леня тяжко вздохнул и поплелся в гостиную, откуда раздавались Лолины негодующие вопли и лай Пу И.

Леня Марков, известный в специфических узких кругах под аристократической кличкой Маркиз, потому захандрил, что в делах его наблюдался небольшой застой. В июле-августе Леня по этому поводу не волновался – лето. Все Ленины клиенты, то есть те господа, которым требовался для деликатных поручений ловкий неболтливый человек, способный решить проблему быстро, без лишнего шума и насилия, а также по возможности не привлекая внимания полиции и других подобных органов, были людьми обеспеченными. Другие к нему и не обращались, поскольку гонорары за свои услуги Маркиз брал астрономические. И эти люди в августе делами не занимались, разве что только в экстренных случаях.

Однако прошел август, минул сентябрь, начало октября, а специальный мобильник для связи с клиентами молчал. И Леня немножко забеспокоился – уж не распускает ли кто-нибудь о нем порочащие слухи? Он очень дорожил своей репутацией в деловых кругах.

Можно было бы, конечно, не ждать у моря погоды, а обдумать какую-нибудь операцию и, пока суть да дело, с блеском ее провернуть. Ведь Леня Маркиз был мошенником, самым лучшим, мошенником высшей лиги и экстра-класса. Сам про себя он без ложной скромности утверждал, что некоторые его операции вошли бы в учебник для начинающих мошенников. «Если бы кому-нибудь пришло в голову такой учебник издать», – ехидно добавляла в таких случаях Лола.