– Какое дело до личной жизни подчиненных директору, который в рабочее время трахает любовницу? Твоя жена еще не знает о Соловьевой? Не переживай, ей скоро донесут! – выкрикнула Алла и, хлопнув дверью, вылетела вон. Краткости не получилось, но ударом на удар ответила сполна.

Было ли ей больно? Пожалуй, да, но не настолько… После разрыва с парнем она перенесла сильнейший стресс, и боль та заслонила все эмоции; теперь Аллу сложнее было чем-то пронять. И если она пыталась доказать, что невиновна, Пашке, которого ввели в заблуждение, то слова ненавистного директора восприняла с агрессией, желанием в ответ ужалить побольнее. Она усвоила: чем больше умоляешь, унижаешься, тем больше измываются, испытывают, до какой опустишься черты. С врагом стоит держаться холодно и действовать без колебаний, бить точно в цель.

Она усвоила урок. Отныне не позволит никому манипулировать собой посредством грязных сплетен. Она не половая тряпка, готова дать отпор любому, кто скажет плохо про нее. На банковской карьере крест? И ладно! Напишет заявление, да и дело с концом. Не видеть больше эти рожи, не унижаться!

Тут позвонила Ленка и попросила срочно забежать к ней.

– Я знаю обо всем, я расскажу. Ты сядь, пожалуйста, – сказала, опустив глаза, приятельница.

– Что именно?

– Я знаю, кто виновен в твоих бедах.

– И кто же?! – Аллу затрясло. Последовав совету, она села. – И кто же эта тварь? Скажи мне, не тяни!

– Авдеев…

Авдеев? Ничтожная попытка завязать роман на службе. После разрыва мстил и строил козни, но от него отмахивались, как от насекомого, и даже Алла перестала замечать, но вот стрела достигла цели…

Кровь прилила к лицу, непроизвольно сжались кулаки – гадать не надо, бросится с разборкой к бывшему. Что будет… Перья полетят на весь отдел. Может, не стоило ей говорить об этом здесь? И Ленка подскочила с места.

– Сперва послушай, как все было. Не горячись и не срывайся. Здесь нужен хитрый ход…

– Рассказывай, что знаешь.

В яростные, цепкие пальцы угодил карандаш со стола. Зажатый, словно в тисках, он не выдержал сильного напора и разломился пополам. Обломки короткими снарядами полетели в урну, но ни Алла, ни Лена не придали этому значения.

– Перед нашей поездкой в Пластун я услышала случайно разговор. Авдеев и кореш его Замятин обсуждали тебя в курилке. Я проходила мимо, но услышала знакомый мерзкий ржач, обрывки фраз и поняла, что речь шла о тебе. Я встала у двери, чтобы никто из них меня не видел.

«Шлюха едет в Пластун. Приторгует передком, на что еще она годна? Я отвечаю, не первый ее заход. Такие кадры портят имидж банка, Макс. Не спрашивай, откуда знаю. Донести бы до твоего дяди, чтобы вышвырнул эту шмару…» – услышала я: это были слова Авдеева.

«Не вопрос. Все будет сделано в лучшем виде», – заржал Замятин.

Я не восприняла слова всерьез, не стала ничего тебе передавать, чтоб не тревожить понапрасну. Я лишь задумалась, как ты связалась с этим мудаком, что в нем нашла? Поведение не мужчины, а мстительной и истеричной бабы! Не представляю, как ты с ним встречалась… – тяжелый вздох прервал монолог. – Так вот. Прошли выходные, и в понедельник мы уехали. В четверг, когда ты взяла дни за свой счет, по конторе прошелся слушок, какая ты… Я сразу вспомнила тот разговор в курилке и поняла, откуда ветер дует… А дома парень ошарашил: показал тебя на «Курицах Владивостока». Я пристыдила его, сказала, чтоб не вздумал верить в эту чушь, что ты – приличная девчонка, для меня пример во всем, и порядочнее, вернее тебя еще поискать. Я в ужасе! Не представляю, каково тебе. Ты, главное, не падай духом и не слушай эту чушь. Умные люди в это не поверят!