Теперь, все, кто имел хоть какое-то отношение к деятельности проекта «нейросинтез», либо были мертвы, либо с пеной у рта отрицали всякую свою причастность к чему либо. Это позволило Льву продать то, что он успел спрятать. Разумеется, ряд последующих сделок был не вполне легален, и преимущество здесь было на стороне покупателей, в качестве которых выступили несколько местных фармацевтических компаний. За уникальный товар они заплатили Льву сущие копейки, но с точки зрения обывателя, использующего деньги для своих индивидуальных нужд, это был огромный гонорар. Какое-то время Льву пришлось повозиться с тем, чтобы вывести полученные средства на счета таких банков, которые могли позволить себе теневое банковское обслуживание клиентов. Это было рискованно и не сулило особых накопительных бонусов, поскольку такие банки, принимая средства на счёт, не предоставляли своему клиенту высоких процентов, полагая, что тем и без того стоит радоваться, что они могут защитить свой капитал от российских силовых структур.

Хуже всего, в этот период времени, приходилось Михаилу. Оставаясь в больничной койке, он тратил свои собственные средства, чтобы его по дольше не выписывали и чтобы его лечащий врач постоянно продлевал ему показания к «полному покою», таким образом, он сводил на минимум перспективы встречи со следователями. Однако, в тоже самое время, он понимал, что Лев заметал следы своей махинации. В общем, когда Михаил смог, наконец, выйти за порог своей больничной палаты, он обнаружил что Льва и след простыл. Мужчина уже продал своё жильё, машину, снял все накопления с официальных счетов. На телефонные звонки он не отвечал, да и вообще перестал пользоваться услугами своего мобильного оператора. Разумеется, Михаил не мог подать заявление на Льва, ведь в таковом пришлось бы указать основание, а «горе-стратег» напротив, старался сделать всё, чтобы минимизировать свои контакты с правоохранителями. В такой ситуации Михаилу не оставалось ничего другого, кроме как засыпать электронную почту Льва письмами. Но даже в текстах таких писем мужчина не мог выражаться прямо. Вместо этого Михаил использовал косвенную речь, метафоры, завуалированные фразы. Разумеется, если бы следственные органы заинтересовались Михаилом в рамках расследуемого дела, то при проверке отправляемой им корреспонденции, они бы безо всякого труда поняли, о чём идёт речь. Ведь по мере того как Михаил терял самообладание, его фразы становились всё более прозрачными. Но следствие, очевидно, было занято другими делами, или же смотрело в другую сторону. Лев, тем не менее, взял за правило пользоваться VPN-серверами, и другими анонимайзерами при работе в сети, руководствуясь принципом что «бог бережёт только бережённого»

Лев, просматривая историю новостных сообщений, касавшихся его ситуации, с каждым днём обнаруживал, что пресса утратила всякий интерес к делу. В обозримых перспективах мужчина видел только один единственный выход. Ему придётся уезжать за границу, и пробовать обустроить свою жизнь на чужбине. К счастью, Льву не грозили проблемы языкового барьера, если речь шла о странах где использовался английский или немецкий языки. Тот капитал, которым он теперь располагал, мог позволить ему приобрести вполне приличное жильё в центральной Европе. Но он прекрасно понимал, что в силу валютной разницы, его капитал очень сильно уменьшался в стоимости при переводе на Евро, и это, в свою очередь, означало, что после переезда, ему пришлось бы полностью менять свой образ жизни.

Единственное, что в некотором роде приносило Льву облегчение, было осознание того, что его образ жизни, бездетного холостяка, не связанного семейными обязательствами, позволял ему определённую мобильность.