– Что? Что ты говоришь?

– Мы поженимся, – продолжал вдохновенно лис. – И я всегда смогу нас обеспечить. Как я обещал. Лисята, помнишь? Мальчик и две…

– Помню, – сконфуженно подтвердила Катлин. – Но прошло семнадцать лет…

– У любви нет возраста.

– Да, только… Я ведь уже замужем.

Улыбка сошла с губ Николя. Он негромко спросил:

– Как? Ты же клялась…

– Помню, клялась… Да ведь мы детьми были, Николя, – протянула Катлин. – Тебя прогнали, а мне не хотелось в старых девах засиживаться.

– И… за кого ты…

– За пса Жеана.

– Так он двух слов связать не умеет!

– Да… Но он в общем неплох…

Боль причиняли лису не только признания возлюбленной, но и ее тон: она оправдывалась, но не из чувства вины, а из страха. Конечно, ведь сейчас он богат, захочет – убьет и ее, и Жеана, и сойдет ему все с лап. От этого было невыносимо горько.

– На, бери назад кольца, – бормотала Катлин, засовывая подарки в окаменевшие лапы Николя. – Найдешь лису по себе, отдашь ей… А мне, прости, пора бежать… Я…

– Ты клялась, – прошептал лис. – Ты дала слово. Ты должна была меня дождаться. Я бы ничего для тебя не жалел, мы бы жили лучше короля. Я бы положил к твоим лапам весь мир.

– Мне пора бежать, – повторила лисица и метнулась прочь – только рыжий хвост с белым кончиком мелькнул среди ветвей.

Николя посмотрел на кольца у себя на лапе – одно с жемчужинкой, одно с крошечной лапой, а брошку он даже вручить не успел, – и по щекам его текли слезы.

Последние, последние слезы в его вечной жизни.

– Пес… Ненавижу собак… – тупо пробормотал он.

Для чего теперь ему коптить небо? Надо было пойти с самого начала со Смертью в ад, ведь даже там нет таких мук, как здесь, на земле, где Катлин принадлежит другому.

Прижавшись к теплому шершавому стволу, лис тихо неестественно рассмеялся. Жемчужинка. Его жемчужинка… Она же поклялась! Клятва – не пустой звук.

И, убрав кольца обратно в карман, Николя побежал через лес.

Не от страха. Не от Катлин. А от себя.

2

Август 2003, Франция

Ник сделал над собой титаническое усилие, чтобы не выдать эмоций. Он перевернул страницу и увидел портрет косули в зеленом платье с узким корсажем, пышными рукавами-фонариками и завышенной талией. Ага, явно Италия шестнадцатого века. Подпись гласила:

«Перлита. Родилась в год смерти Катлин во Флоренции в небедной семье. Получила неплохое по тем временам образование, вышивала, немножко пела… Жила очень долго. Кончила век в монастыре. А, в сущности, такую скучную жизнь врагу не пожелаешь. Вспомнить-то нечего… Ведь Ника она никогда не встречала. А какой смысл жить без этого ненормального?»

Дальше была красивая зебра.

«Лулу, Танзания. Влюбилась в португальца, чуть не попала к работорговцу и утопилась в кровавом озере Натрон в восемнадцать лет. Одна из самых красивых моих смертей. Я не преувеличиваю»

Теперь Ник увидел портрет камышовой кошки с босыми задними лапами, одетой не то в плащ с капюшоном, не то в несколько платков, под которыми темнело старое пыльное платье.

«Меруерт. Появилась на свет в Индии времен раздробленности. Она была пери. Девой невиданной красоты с даром оборотничества – она могла обратиться в одно мгновение огнем, ветром, песком. Когда она говорила, с ее уст сыпались жемчужины. Она умела летать и колдовать. Когда кто-то ей нравился, она дарила его своей любовью и богатством. Когда не нравился – награждала бешенством и злыми видениями. Ее подарили султану Аремезду, каркаданну, но меж ними вспыхнула любовь, мне кажется, настоящая… Не знаю. Он был ревнив. Он убил ее, когда ей было тридцать два. То есть меня. Но я отомщу…»

Новый разворот был посвящен мышке в платье времен Возрождения и белом чепце.