Великая планета, покорением которой почти семьсот лет назад гордилась земная нация, только начинавшая свой путь к колониальному устройству вселенной, теперь представляла собой мрачную и тоскливую картину. Местная и изначально неприветливая природа была доработана человеком под его извращенный вкус. Неплодородные голые степи изрезали узкие речушки, совершенно лишенные растительности. Тут и там виднелись местные горные хребты: груды мусора, предназначенные частично для сжигания, частично для переработки. Рядом с рукотворными сопками располагались территории заводов, освещенные по периметру искусственным светом, где без устали работала техника, извергая в атмосферу черную копоть.

В альпийских лугах, у подножия мусорных куч, располагались рабочие поселения. Когда-то белые однотипные многоэтажки и минимальный набор инфраструктуры. Своей растительности на планете не было, а привезенная не прижилась. Разрасталась на Мерцуре только плесень. Вместо парков, центральных садов и клумб с цветами повсюду пестрели колонии туземных грибков, с которыми планета пока не научилась бороться.

Мерцура, которая должна была стать примером научного гения ученых Земли и превратиться из недружелюбной необитаемой планеты со скудным ландшафтом в высокотехнологичный образец победы разума над условиями, стала просто огромной помойкой для землян. Планета, покорение которой стало национальным праздником землян, макеты которой с туристическими маршрутами по обширным лесам и курортными зонами до сих пор пылились в земных музеях, люди превратили в место из ночных кошмаров. Ведь девиз любой цивилизации, как и любого живого существа, гласит: «Чем дальше от меня проблема, тем меньше она меня касается».

Монорельсовый поезд, связывающий между собой все мусорные центры, уносил от космодрома Рена и Исиду. В окнах мелькали картинки грязных рек с плавающими отходами, заводы непрерывного цикла, больше походившие на тюрьмы, безжизненные ландшафты самой планеты. Осталось упомянуть вечные сумерки и навязчивый запах, которые завершали образ планеты. И вот перед вами готовая визитная карточка Мерцуры.

– Интересное место для свидания ты выбрал, – изрекла Ида. – Интернет не передает всю глубину здешней атмосферы.

– Странное, да? – язвительно спросил Ренетус. Сам-то он достаточно бывал на Мерцуре, чтобы привыкнуть и принять ее самобытность. – Я знал, что ты оценишь.

В окне поезда девушка разглядывала огни очередного предприятия с мощными клубами дыма из труб.

– Если подумать, здесь куда лучше, чем на Земле.

– Я был одни раз на Земле. Ничего отвратительного не увидел.

Девушка оторвалась от чарующих видов Мерцуры и с интересом посмотрела на своего спутника. С интересом на них покосился и усталого вида пассажир.

– Что ты там делал?

– В МГУ поступал.

– И как?

– Не поступил.

– Да неужели? Как интересно-то, – сквозь зубы процедила Ида, внимательно уставившись на своего собеседника. Такого пристального изучающего взгляда Рен не ощущал на себе никогда. Он даже поежился. Вскоре Исида сменила гнев на милость, не пояснив, что это на нее нашло, нарушила затянувшееся молчание: – Повезло тебе. Если Земля – это натуральное чистилище, то МГУ – это завод по изготовлению чертей.

– Вы с Роджером не родственники, случайно? Он говорит ровно то же самое.

– Капитан Кэмелус? – улыбнулась Исида. – Видимо, потому что умный человек. Он же землянин?

– Ага. Семья его там крупные бизнесмены в каком-то сто десятом поколении. Только он с ними давно не общается.

– Я же говорю, умный человек! – констатировала девушка.

– Вы с Роджером похожи на богатеньких выпендрежников, которые решили, что сегодня модно поливать грязью место, где ты родился. Тебя там вырастили, а ты называешь это болотом, – грустно сказал Рен, отвернувшись. В вагон заходили трудяги, рассаживаясь компашками. – У кого-то и такой родины нет.