– Неужели все женщины Земли так прекрасны?
– Я самая обыкновенная, – улыбнулась Фай Родис и спросила: – Мой вид в скафандре доставляет вам удовольствие?
– Конечно. Вы так необычно красивы.
Фай Родис свернула тонкую одежду в пышный жгут и обмотала вокруг головы, наподобие широкого тюрбана. Надетый слегка набекрень, тюрбан придал правильным и мелким чертам земной женщины беспечное и лукавое выражение. Чойо Чагас зажег верхний свет и медлил, глядя на гостью с нескрываемым восхищением.
Очевидно, что эта сценка была подстроена Фай Родис. Но (тут уж, действительно случайно) появляется Таэль. И – что с ним происходит? Он тоже потрясен, и в дальнейшем выясняется – тоже влюблен!
Инженер Таэль повернулся и остолбенел. Металлическая Родис, увенчанная задорным черным тюрбаном, под которым светились ее необыкновенные зеленые глаза, показалась ему могущественным созданием неведомого мира. Она стояла независимо и свободно, что было немыслимо для женщины Ян-Ях, полностью открытая и в то же время такая далекая и недоступная, что инженеру стало больно до отчаяния.
Еще о восприятии обнаженности; «больно до отчаяния». Фай Родис в этот момент была не обнажена, но в обтягивающем тончайшем скафандре. Что почти одно и то же. Думаю, было очень мало сексуального в переживаниях Таэля. Скорее – чисто эстетические переживания. Та самая тоска перед великим божественным идеалом, который посещает в жизни каждого мужчину хоть раз. Мужчины запрограммированы на такую реакцию природой, которая довела обычную сексуальную «тягу» (как у животных) до последнего предела, где уже пропадает или ослабевает сам источник чувства – сексуальность. Либо сминая человека, превращая (как в известном мифе о Цирцее, так же предмете разговора Фай Родис с Чойо Чагасом) мужчину в свинью, либо возвышая его. Тоска по идеалу тогда переходит на новый уровень, рождая высшее чувство человека – большую человеческую любовь. Это, по-видимому, и задумала Фай Родис по отношению к Чагасу. И он оказался не полной нелюдью.
Что было и естественно: истинная нелюдь действует часто за спиной владык. Именно поэтому обычный терроризм столь часто оказывается направленным против «не тех», кому он должен предназначаться. Настоящая нелюдь умеет прятаться и защищаться. И, как мы видим, Фай Родис еще не встретилась с ним (или с ней?)
Теперь с почти обнаженной Фай Родис встречается Янтре Яхах.
Красивые губы Янтре Яхах скривились в надменной улыбке, резче стал недобрый излом бровей.
– Я вижу вашу игру, но не ожидала от ученой предводительницы пришельцев такого бесстыдства и наглости!
Фай Родис молчала, вспоминая семантику забытых на Земле бранных слов, с которыми пришлось познакомиться на Тормансе. Это еще больше разозлило тормансианку.
– Я не позволю, чтобы вы разгуливали здесь в таком виде! – вскричала она.
– В каком виде? – недоуменно оглядела себя Фай Родис. – А, кажется, я понимаю. Но ваш муж сказал, что этот вид доставляет ему удовольствие.
– Сказал! – задохнулась от гнева Янтре Яхах. – Вы не соображаете, что вы непристойны! – Она с подчеркнутым отвращением оглядела Родис.…
– Но вы обещали мужу какие-то танцы?
– Да, и это придется выполнить. Я не думаю, что это может быть вам неприятно. Однако отношения с владыкой планеты – особое дело, касающееся контакта наших миров.
– И я тут ни при чем? – снова вспыхнула тормансианка.
– Да! – подтвердила Фай Родис, и Янтре Яхах скрылась, немая от ярости.
5. Таэль
О «своеобразии» «миссии» Таэля впервые предположил Переслегин еще лет десять назад в послесловии к новому изданию романа. Вот текст Переслегина: