– Теперь называет. «Шлю свою любовь Уоту и детям». Я слышу именно эти слова. Она очень беспокоится о детях.

– Она всегда была такой.

– Они там не меняются. Говорит что-то о мебели. Вы ее продали. Это правда?

– Пришлось.

В зале захихикали. Всегда и везде комическое соседствует с трагическим. Как это странно и вместе с тем естественно и трогательно!

– Она передает вам следующее – «Тот человек расплатится с тобой, и все будет хорошо. Оставайся таким же добрым, Уот, и мы будем здесь еще счастливее, чем на земле».

Мужчина закрыл лицо руками. Видя, что медиум замерла в нерешительности, не зная, кем теперь заняться, рослый молодой секретарь, слегка приподнявшись со своего места, прошептал ей несколько слов. Она искоса, через левое плечо, посмотрела на журналистов и ответила:

– Подумаю.

Она несколько туманно описала облик еще двух посланцев иного мира, узнанных родственниками с некоторым сомнением. Странно, что медиум упоминала такие приметы их внешности, которые явно нельзя было разглядеть на столь большом расстоянии. Так, говоря о существе, возникшем в дальнем углу зала, она могла назвать цвет глаз или незначительные особенности наружности. Посчитав это самым уязвимым местом сеанса, Мелоун решил использовать досадный недочет в своих целях. Журналист как раз набрасывал в блокноте свои впечатления, когда голос женщины зазвучал громче, и он, подняв голову, увидел, что сверкавшие из-под очков глаза обратились в его сторону.

– Я обычно работаю только с залом и редко заглядываю на помост, – сказала миссис Деббс, и голос ее гулко отозвался в помещении, – но сегодня к нам пришли новые люди, которым наверняка будет интересно вступить в контакт с духами. Я вижу одного из них за креслом усатого джентльмена, того, что сидит рядом с молодой леди. Да, сэр, именно за вами. Это мужчина, ниже среднего роста, довольно пожилой, думаю, за шестьдесят. Седая шевелюра, нос горбинкой, небольшая козлиная бородка. Как я догадываюсь, он вам не родственник, а скорее друг. Это вам что-нибудь говорит?

Мелоун презрительно покачал головой.

– Чушь! Полная чушь! – пробормотал он.

– Он очень взволнован, ему нужно помочь. Держит в руках книгу, это научная книга. Раскрывает ее, там какие-то чертежи. Возможно, он сам написал ее или учил по ней. Кивает. Значит учил. Он был преподавателем.

Мелоун сидел невозмутимо, всем своим видом показывая, что этот человек ему неизвестен.

– Не знаю, чем могу еще помочь? Может, вот это? У него родинка над правой бровью.

Мелоун вздрогнул как ужаленный.

– Одна родинка? – воскликнул он.

Очки вновь сверкнули.

– Две. Одна большая, другая поменьше.

– Боже! – проговорил, задыхаясь, Мелоун. – Это профессор Саммерли.

– Правильно. Он просит передать привет старому… Длинное имя, начинается с буквы «Ч». Трудно разобрать. Вам что-нибудь ясно?

– Да.

Через минуту миссис Деббс, повернувшись в другую сторону, уже описывала нового пришельца. Но на помосте позади себя она оставила потрясенного услышанным человека.

В это время сеанс неожиданно для всех, в том числе и для обоих гостей, был прерван. На помост поднялся и встал рядом с председателем высокий бледный бородач, одетый как преуспевающий ремесленник. Призывая к тишине, он уверенно поднял руку жестом человека, привыкшего владеть вниманием аудитории. Обернувшись, он что-то тихо сказал Болсоуверу.

– Перед вами мистер Миромар из Дэлстона, объявил председатель. – У него для вас сообщение. Мы всегда рады мистеру Миромару.

Журналисты могли видеть оратора только в профиль, и все же обоих поразило достоинство, с которым он держался, они залюбовались крупной, благородной формы головой, говорившей о необычайно развитом интеллекте. Когда мужчина заговорил, его голос приятно зазвучал под сводами зала.