– Знаю, что уже давно должен был подойти поздороваться, но я просто не мог совладать с собой. Ты невероятно сексуальна сегодня.

Усилием воли я заставила поднять на него взгляд и едва не разбилась о темно-серые соблазнительные глаза. Дилан смотрел на меня еще долгих пять секунд, затем усмехнулся, галантно поклонился и пошел обратно в комнату, не говоря больше ни слова.

Я осталась стоять на месте, полностью потеряв ориентацию во времени и пространстве.

Что, черт побери, происходит?

Это всего лишь ничего не значащие слова, собранные в не самое удачное предложение. Так почему же, услышав их, мой мозг перестал функционировать?

Я поднесла ладонь ко рту и тихо вздохнула. Мое тело наполнилось невероятной легкостью, и довольная улыбка украшала мое лицо, когда на подгибающихся то ли от счастья, то ли от шока ногах я побрела по коридору. Я отыскала уборную и уставилась в зеркало. Мои щеки раскраснелись, глаза блестели, как у больного лихорадкой. А эта идиотская улыбка, казалось, намертво приклеилась к моим губам.

Дура! Непроходимая дура и мечтательница! Вот кто ты, Лиза Гарбер.

Я прижала ладони к щекам в надежде остудить жар, обжигающий мое лицо, и сделала несколько коротких вдохов и выдохов, приводя дыхание в порядок.

Я снова вышла в коридор и пошла на звук музыки и шум голосов к лестнице, ведущей на первый этаж. Анжелика сказала, там есть выпивка и диджеи, а значит, весело и никому до меня не будет дела.

Но, спустившись до первого пролета, я увидела Ромео, вжавшегося в угол на лестничной площадке, и остановилась. Заметив меня, он быстро провел по лицу рукавом пиджака и отвел глаза в сторону, но от меня не укрылись блеснувшие в них слезы. Я замешкалась, не понимая, как себя вести. Проявить равнодушие или участие? Завести ничего не значащую беседу и сделать вид, что ничего не заметила? Или вообще тупо пройти мимо, как человек, которому нет дела до чужих проблем?

Но я не была равнодушным человеком, а, возможно, просто была глупой.

– Ты в порядке?

Ромео раздраженно выдохнул, оторвался от стены и неуверенно переступил с ноги на ногу.

– Чертова сентиментальность, – буркнул он, слегка краснея и отводя взгляд.

– Ох, понятно…

Ромео фыркнул и сердито посмотрел на меня:

– Ничего тебе не понятно. Просто никому не рассказывай, ладно? Не очень-то вяжутся сентиментальные сопли с образом рок-музыканта, ведь так? Я могу тебе доверять?

Я кивнула, хотя звучал Ромео вовсе не так убедительно, как ему того хотелось. Но кем я была, чтобы совать нос в чужие дела и копаться в душах незнакомцев?

– Роми, я искал тебя, – услышала я взволнованный голос Адама и застыла, увидев мучительное выражение на лице Ромео.

Он почти умоляюще посмотрел на меня, и мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и снова подняться наверх.

Что там происходило у Адама и Ромео, я понятия не имела, а моя фантазия была слишком буйной, поэтому я предпочла просто забыть обо всем, что видела. «Сентиментальность – не та черта, которой любят хвастаться парни», – подумала я и побрела вдоль по коридору к лестнице, ведущей наверх, потерявшись в собственных мыслях.

Когда я наконец остановилась и огляделась вокруг, то обнаружила, что, сама того не заметив, оказалась на половине Генделя. По очертаниям кровати с балдахином я догадалась, что стою на пороге спальни. Я осторожно прокралась по темной комнате к окну, сквозь которое мягко струился свет ночных фонарей.

Я позволила потоку мыслей беспорядочно циркулировать в моей голове, только чтобы отвлечься от реальности. То, что происходило со мной в присутствии Дилана МакФолла, находилось за пределами моего понимания, и это пугало.