– Стой, кто идёт!

– Карина Корс, веду осуждённого на допрос к отцу! – ответила она громко, вдруг со всей отчётливостью поняв, почему Никто отказался взять меч.

– Пропуск!

Карина смело протянула бумагу, охранник знал её. Он покосился на Никто, может, стоило для пущей убедительности надеть ему мешок на голову?

– Вы одна госпожа, это делаете? Вам помочь?

– Нет, – очень быстро и наверное слишком резко ответила Карина, – меня… меня там… встретят солдаты и Нолан… а ты… ты обязан пропустить меня и не покидать свой пост!

– Слушаюсь госпожа!

Боги! Этот охранник был тупым, а что будет дальше? Чем выше они будут подниматься, тем более сообразительными будут надзиратели. Но! В любом случае этого им удалось пройти. И какая-то уверенность в том, что она всё делает верно, поселилась в сердце Карины. Никто медленно, но отдать ему должное, несмотря на слепоту и хромую ногу очень тихо, почти бесшумно ступал за ней, а она помнила его жалобы про то, как он несколько раз падал на лестнице.

Миновав ещё несколько не охраняемых арок и поворотов, они вышли в довольно широкий коридор, ещё чуть-чуть и появятся узкие бойницы окошек, может вылезти в окно, тут будет не очень высоко, этаж второй, можно попробовать, и если цепляться за грубую каменную кладку башни… и что? Оказавшись в тюремном дворе, они будут как на ладони. Кто им откроет ворота? Только если всех положить, украсть коней… если бы Никто был в нормальном состоянии… он бы смог « всех положить», она почему-то не сомневалась. «Да и я бы тоже помогла» – не без гордости подумала она. Только, до окон нужно ещё дойти, и может проще так, и проходить кордон за кордоном, якобы ведя его на допрос. И встретиться с отцом, у дверей кабинета, ага…

Её лихорадочные размышления, прервал звук шагов. Охрана, проверяет этаж по периметру. Коридор довольно широкий и деться некуда. Что делать?!

Она толкнула Никто за угол, в какую-то небольшую тупиковую арку, и сама метнулась за ним. Может их не заметят?

Спиной она ощущала тихое дыхание Никто, он не шевелился, и даже сердце его, ей казалось, билось тихо-тихо, а вот её, наверное, стучало так, что и охранники могли услышать. Их шаги всё ближе, ближе…

– Кто здесь?!

Всё. Заметили …

– Я Карина Корс, веду заключённого на допрос к отцу…, – она медленно отлипла от Никто, вышла на свет.

– Пропуск!

– Вот, пожалуйста, – Карина взглянула на этого надзирателя, и всё поняла. Медленно, не делая резких движений, пока надзиратель ещё заинтересован её пропуском, она снова отступила на шаг назад, толкнув всё также стоявшего в арке Никто, своей спиной, немного грубо, наверное, словно давая понять: «Дело дрянь»!

– Почему Вы прячетесь от нас, госпожа Карина Корс? И где конвой? Вы что одна?!

– Потому что дело секретное, понятно вам! Никто об этом не должен знать!

И с облегчением Карина почувствовала что, Никто её понял, и медленно-медленно, аккуратно, вытаскивает меч убитого охранника из ножен у неё за спиной.

– Секретное дело? Покажите-ка мне вашего заключённого? Что Вы там прячете его, у себя за спиной?

Карина понуро отстранилась.

– О-о-ох! Что у него с глазами? Сын Дьявола околдовал дочь Корса! – загалдели они все разом.

– Взя…

Но охранник не договорил, слепой и слабый Никто по косой траектории, располовинил его от шеи до груди. Карина выхватила свой меч тоже, один из охранников побежал от них прочь, туда, где были другие коридоры на выход, туда, где были окна, и он отчаянно трубил в трубу, выдавая самый мерзкий звук, который Карина когда-либо слышала. Карина взглянула на Никто, и на тела четырёх охранников, лежащих на полу, её здесь был только один.