Он не хотел идти к Толу и слушать какие-то сомнительные пошлости про Лилу, совсем не хотел. Но ещё больше он не хотел идти к нему… Что ж, из двух зол, как известно обычно выбирают меньшее.

Эса, только хмыкнула, завидев их на пороге. Её очередной щенок, надрываясь, гавкал и носился вокруг. Лис понял, что она, в отличие от Тола, заметила изменения в его внешности. Заметила и оценила.

– Хорошо выглядишь! – сказала она, на «чёрном», с ужасающим акцентом. В её исполнении это звучало как: «Грошхо вхглядшх». Почему же они везде добавляют, эти чёртовы «г» и «шх»! Мягких звуков, похоже, для них вообще не существует. С гласными тоже проблемы.

Села у зеркала прихорашиваться. Что ж, хоть она понимает, что за гость осчастливил их своим присутствием. Тол загремел бутылками, и одновременно с не меньшим энтузиазмом, как будто только что не рассказывал это Лису, принялся делиться своими сногсшибательными новостями с Эсой:

– Нереальный шашлык получиться! Ты язык проглотишь! Я приказал добавить в мариновку…

«В маринад, придурок!»

– Представляешь, как охрененно получится! Пальчики оближешь!

Лис сел в кресло. На стенах в комнате Тола были развешаны картины с голыми девками (на одном из полотен девки мылись в бане – очень натуралистично надо сказать). Над столом висел купленный на ярмарке дешёвый портрет популярной в «Нижнем» певички, Жазмины. А над камином, оформленные в рамки, листы с умными изречениями:

«В недрах чёрного цвета зарождается троецветие – чёрного, белого и красного!»

«Только чёрный цвет есть истинный цвет, все же остальные из него происходят!»

Далее, следовал логический вывод, о том, что «чёрные» являются истинными прародителями всего человечества. Наверное, такие «истинные чёрные» как Арел. Сначала были только они. И только потом, от них, появились «белые», вернее по логике писавшего, «белые» это те же «чёрные», только немного в другой ипостаси. «Чёрные», которые переселились за каким-то, на верхний подуровень. И только потом… только потом самыми последними народились «красные».

Подобное дерьмо им втирали и в военном училище. Лис это помнил. Поднимали патриотический дух будущих воинов. «Чёрные» – избранная раса, «белые» – ещё куда ни шло, ну а «красные» просто отрыжка. Боги! Что он здесь делает?! Зачем сидит здесь, облаянный сраной собакой, и не уходит. Лис знал почему.

Тол поставил перед ним высокий хрустальный бокал и налил вина. Лису очень хотелось, взять его за волосы, хвост у Тола, несмотря на выбритые виски, был толщиной в две руки Лиса и длинной до пояса, и как следует приложить его мордой о столешницу.

Эса томно подплыла к столу, чтобы чокнуться с ними тоже. Её хотелось приложить ничуть не меньше.

Они выпили. Сразу всё. Пить глотками, смакуя вкус, ни Тол ни Эса не умели, а Лис не хотел. Ему сейчас было не до того чтобы наслаждаться букетом. Напиться и заснуть до вечера. До этих гребаных бараньих шашлыков. Он был уверен, там Никто будет всё время с Арелом, и у Лиса не будет шанса. И это хорошо.

Тол сразу налил снова. Вино было не сладким. Тол знал, какое вино налить своему другу, и Лиса это хоть немного порадовало.

Он кивнул в сторону щенка:

– Что за шавка?

– Мой собака! – ответила Эса гордо.

Да, она явно уже неплохо научилась пиздеть на «чёрном».

– Может сделаешь чтобы она заткнулась?

– Бушуй! Бушуй, на место!

«Боги! Ну почему Тол? Почему сегодня утром, ему встретился именно Тол!»

Бушуй, залёг в корзинку, и принялся там что-то яростно рвать.

– А я ему говорю: «Блядь, Арел! Погода такая, надо вылезти из норы в конце-концов! А он мне: «Ты где мясо собрался, брать? На охоту что ли попрёшься, за мясом? А я уже добазарился в «Бакаре» короче…