– Какая грубая работа! – покачав головой, сказала Эмба, разглядывая скорчившегося на кровати, и присосавшегося к её фляжке, словно к материнской груди, Орла.

– Если бы твоя мать и сестра увидели это?! Разве так они тебя обучали? – с негодованием в голосе она обернулась к стоявшему за её спиной Никто. – Они бы со стыда сгорели, увидев, что ты наворотил! Я же предупреждала тебя! Говорила что люди хрупкие! Слишком хрупкие! Так нельзя!

– Но ведь он жив, – возразил Никто.

– Скорее ещё жив! И я удивляюсь этому! Удивляюсь, почему он у тебя до сих пор ещё жив! После такой топорной работы! У меня в голове не укладывается… – она вдруг в ужасе от осенившей её догадки, округлила свои не мигающие глаза. – Если только… – отшатнулась от Никто, как от зачумлённого. – Если только, ты не специально это делал!

Никто отвернулся, и не ответил, он подошёл к столу, налил себе в бокал красного вина, и сделал глоток.

–Ты… Ты осознанно жестил с ним!– взгляд Эмбы метнулся по скрюченному телу Орла, и в этом взгляде промелькнула жалость.

– Бедный, – сказала она тихо, потом снова обернулась к Никто. – Если ты сделал это намеренно, то зачем? Твоя жестокость ничем не оправдана!

Держа бокал в руке Никто сел в кресло, всё так же молча, он смотрел на Эмбу, его лицо ничего не выражало, а глаза оставались пустыми.

– Этот человек подчинялся тебе, и был идеально покорным и послушным с самого начала. Неужели ты обрекал его на такие муки, просто ради собственного удовольствия? Его и ломать не надо было, а ты ломал! Зачем ты ломал его? Чего ты этим добивался? Ты чудовище!– она снова взглянула на Орла, тот, наконец-то отвалился от её фляжки, громко икнув, поднял на Эмбу мутные глаза.

Она засмеялась своим шипящим смехом:

– Нравиться тебе моё лекарство? Да? Видишь, какая я добрая, я не помню зла и обид, – и протянув руку, Эмба потрепала Орла по макушке по спутанным волосам, так небрежно, совсем как своего пса, впрочем, его ошейник давно был на шее Арела.

– Бедняжка. Такой симпатичный, – она с укором взглянула на Никто. – Ты его совсем измучил. Как только ещё лицо не изрезал в куски. Также как себе, – и вдруг она осеклась.

– Так что ты делал с ним? – и голос её изменился, стал ледяным.

Никто молчал.

–Чего ты добивался, ломая послушного раба? Чего?– она приблизилась к Никто вплотную, глядя ему в глаза. Не отводя взгляда от её страшных глаз, Никто медленно поставил бокал обратно на стол.

–Так чего ты добивался от него? – повторила она. – Неповиновения?!

Никто опустил взгляд, и она расхохоталась, легко, как, к примеру, мальчишку-слугу, ударила его по лицу ладонью. И тут же Орёл вскочил на кровати, он не понимал их языка, но видел их действия, и был готов в любую минуту броситься на неё, вцепиться зубами ей в глотку. Но Никто опередил его. Перехватив её руки, он с силой отшвырнул Эмбу от себя. Упав, она ударилась об кровать, зашипела.

– Как жаль, что не ты была, там, в переулке, – сказал Орёл, глядя с кровати на неё сверху вниз.

– Что он говорит, – спросила она.

– Жалеет, что не убил тебя в своё время, – ответил Никто, вставая с кресла.

Эмба нервно рассмеялась:

– Хороший мальчик! Уж ему то и в голову не придёт вредить тебе и портить себя!

– «Покорми» его, – приказал Никто, и сделал шаг по направлению к кровати.

Эмба отпрянула.

– Нет!

Очень быстро Никто приблизился, и рывком подняв её, швырнул на Орла.

– Нет!– взвизгнула Эмба, на её лишённом выражения лице, теперь явно читался страх. Она нервно огляделась, и взгляд её упал на дверь.

– Даже не пытайся, – сказал Никто.

Эмба метнулась к двери. Никто резко выбросил вперёд руку, пытаясь схватить её? Орёл видел, что было уже поздно. Эмба была невероятно быстрой, молниеносной как змея. Она была уже на полпути к двери, когда упала, рухнула как мешок, неуклюже, запутавшись в платье? Подняв голову, она раскрыла рот, зажмурившись, можно было решить, что она сейчас закричит что есть силы, закричит дико, громко. Но с её губ не слетело, ни звука.