Он подошёл и обнял её:

– Ты моя королева!

– Нет! Не целуй меня! Помада размажется!

И Лис послушно отстранился

Лис смеялся, запрокидывая голову, так искренне, абсолютно раскованный, с неубранными в хвост, разлохмаченными, своими такими яркими рыжими волосами. Он смеялся, а Тол обнимал его и кричал:

– Эл, братишка! Не тупи! Давай быстрее выпьем! Эл, ты моя душа! Не тупи, по-братски! А помнишь, как мы… а знаешь, как я испугался за тебя, когда, помнишь, подрубили ноги твоему Неккеру, и ты свалился с коня прямо к Бею под меч! Помнишь?!

– Помню, – улыбался Лис, – ты мне жизнь тогда спас.

Они пили и курили всё подряд. Тол радостно и активно делился новостями из Чёрного города, не забывая при этом налегать на закуски из кладовых Форта: мясной окорок, копчёную рыбу и всевозможные колбасы и сыры. Для дорогих гостей Лис приказал напечь свежих пирогов и булок. Тол, был в ударе, сегодня был его звёздный час, потому что его обычно такой надменный друг слушал его с интересом и не перебивал. Карине было скучновато, Тол, как всегда беспрерывно хвастался и приписывал все достижения себе.

– И я приказал насадить в Нижнем деревов и на Рыночной площади, в самом центре, посадить дуб! Чтобы он вырос огромный! И мы сделаем там гнездо, и посадим туда орла! Во будет красота! Да, Эл?!

И Лис смеялся и кивал.

«Насколько же мой Лис был одинок в Чёрном городе, если его лучшим другом стал вот этот…», с горечью думала Карина: «Они как небо и земля. До какого отчаяния и одиночества нужно дойти, чтобы сдружиться с Толом. Бедный мой Лис».

Тол с упоением вещал про то, как они восстановили разрушенный противостоянием с Беем Нижний город, и Лила вмешивалась в разговор и вставляла ремарки, поддакивая Толу своим, как казалось Карине, отвратительным писклявым и жеманным голоском. Лила здорово запьянела и перебивала Тола всё чаще и сильнее, привнося в его и так глупый рассказ ещё больше бессмысленных и не нужных подробностей. Но Тол не злился на неё, даже если она обрывала его на полуслове, прижимал к себе с нежностью и не затыкал ей рот. Мало того, периодически она дёргала его и вмешивалась просто для того, чтобы он подлил ей вина или подал пирожок. И Тол прерывался, отвлекался и делал то, что она просила, при этом теряя нить своего и так сумбурного повествования.

Они перебрались на большую кровать Лиса и Карины, и Карина, облокотившись на подушки в изголовье, пила вино и, глядя на капризную Лилу, расстроено думала о том, что никогда бы так не посмела вести себя со своим мужем. Лис сидел сейчас рядом с ней очень весёлый, он безо всякого раздражения и даже с каким-то удовольствием слушал бредни Тола и курил сигарету за сигаретой, стряхивая пепел в пустую миску, где до этого был хлеб.

Тол и Лила сидели напротив них. Тол обнимал Лилу одной рукой, а в другой держал кубок, отхлёбывая от него, и ни на минуту не затыкался, расписывал какой он молодец. Тол был очень высокий и здоровый, а Лила такая маленькая и хрупкая, что эта разница сразу бросалась в глаза и они вместе выглядели забавно.

Лила казалась очень счастливой, угнетая этим Карину, которая невольно продолжала сравнивать отношения в их парах и видела, что Лила не следит за тем, что говорит и делает. А Тол даже ни разу не одёрнул её и не повысил голос. Карина понимала, что никогда не сможет быть такой с Лисом, и насколько Лила расслаблена. А Карина зажата, и следит за своими действиями и словами, при этом всё равно, в любой момент, ожидая вспышки недовольства от своего любимого. Единственное, что её радовало, Лис совсем не обращался к Лиле. За всё это время он не сказал ей ни слова и не прокомментировал ни одну её реплику. Лила была ему абсолютно неинтересна, и Карину это успокаивало. Но в то же время ей было очень обидно, что Тол так восхищён своей дурочкой, и она у него такая заласканная.