– А мне он кажется вполне симпатичным, – сказал Лис.

– Да, что же ты тогда не разукрасишь так же и себя? – засмеялся Тол.

У Лиса зло сверкнули глаза:

– Заткнись Тол, на себя посмотри!

– Если бы человек получил такой шрам в бою, – продолжил рассуждения Орёл. – Как бы не было тяжело, он воспользовался бы лечебным средством – «самой», например. Так что и следа не осталось бы! Если он этого не сделал, значит, ему не дали. Я так думаю.

Он склонился над Никто, разглядывая его:

– Здесь ещё много мелких, едва заметных полосок, его словно кромсали. Но они все заживлены.

Лис присел рядом:

– Арел, взгляни на эти шрамы возле самого уха. Похоже, что у него ухо было отрезано. А потом ему приживили новое.

– Многое же ему пришлось пережить, – сказал Энрики.

– Кстати, уши отрезают и «красные», – заметил Лис. – Уши и пальцы.

Все посмотрели на ту руку Никто, где не хватало безымянного пальца.

– Вот не повезло ему, – сказал Тол. – Сдаётся мне, что по его телу мы узнаем больше, чем он сам о себе рассказал. Давайте разденем его! Пока он без сознания.

– Значит, его ломали и «нечистые», и «красные», – задумался Орёл.

– И мы, – добавил Лис.

– Дался он всем, никому не известный парень с запада? Не понимаю! – пробурчал Тол, раздевая Никто.

– В том-то и дело, что не всё так просто, – Лис нервно закурил. – И я бы не связывался с этим, я это с самого начала вам говорю! Арел, ты слышишь меня?

– Слышу.

– Это радует!

– Нет, – сказал Тол, – если тебя изуродовали, посадили на «чёрную воду», и ещё всё остальное, то тут уже не до чего, остаться бы в живых!

– Как видишь, он пытается восстановиться, – заметил Энрики.

– Да, парень цепко держится за жизнь, – согласился Лис, глядя на сильное, мускулистое тело Никто.

– Но, по-моему, он не слишком удачливый воин, – покачал головой Энрики.

– А, по-моему, наоборот – слишком удачливый, – возразил Орёл. – Это стрела в сердце, разве не так? – он указал на овальный шрам у Никто на груди.

– Это смертельная рана, – сказал Лис.

– Так же, как и вот эта, сбоку. Шрам совсем свежий.

– У него девять жизней, – фыркнул Тол.

– И у него куча проблем, – добавил Орёл. – Я отказываюсь от этого дела!

– С ума сошел! – воскликнул Энрики. – Что ты задумал?!

– Ломать я его больше не буду, – произнёс Орёл твёрдо. – Надоело!

– Знаешь, чем это нам грозит?! А если он на самом деле замешан в заговоре?!

Никто зашевелился, привстал, откинул волосы с лица, оглядывая себя: по пояс голый, в спущенных штанах.

– Вы что хотели поиметь меня? – спросил он удивлённо.

И тут всех словно прорвало, Тол согнулся пополам от смеха, все смотрели на Никто и ржали.

– Иди, промочи горло, – обратился Тол к Никто уже вполне добродушно.

– Да, Ник, или как там тебя, в самом деле, выпей с нами, – согласился с ним Орёл.

Никто встал, застёгивая широкий ремень, подошел к столу и, взяв предложенный бокал, сразу сделал несколько глотков.

– Я могу одеться? – спросил он.

– Да, мы отпускаем тебя, – ответил Орёл.

Вернувшись к столбу, Никто принялся подбирать свои разбросанные вещи:

– Чёрт, зачем порезали бинты?

– Хотели сделать тебе поживей укол, – объяснил Орёл. – Предупреждать надо, что у тебя там вместо вен – пиздец.

Он позвал слугу и приказал ему принести новые бинты.

– Ловко у тебя получается, – сказал Энрики, глядя, как за считанные секунды Никто обмотал руки, принесённой тканью.

– Кто колол меня? – спросил Никто мрачно.

– Я, – Лис улыбнулся.

– Отдельное спасибо! – Никто на секунду задумался. – Лис.

Лис засмеялся:

– Ты не рад?! Я сделал всё, что мог!

– Да уж! Неужели никакое другое место тебе не пришло в голову?!

– Ну не потрахаешь теперь пару недель свою «нечистую» суку, – Лис пожал плечами, – подумаешь…