– Напрасно. МАК отмечает почти стопроцентную эффективность подобного курса. Используя гипнотические приемы усвоения Устава, человек начинает подсознательно пользоваться им в повседневной жизни.

– Я не робот и не хочу, чтобы придуманная кем-то программа управляла мной на подсознательном уровне. Я справлюсь и без этого курса, обещаю. Предлагаю пари, если я оступлюсь, тогда делайте со мной, что хотите, но сейчас дайте шанс самому выбраться из этой ситуации.

– Ответ будет дан чуть позже. – Произнесла ментаграмма, оставив надежду на помилование.

Светоч вышел на улицу. Изумительнейшей красоты город и небо над ним, жили своей гармоничной жизнью, и только он выглядел на этом фоне инородно. Как говорил МАК, достижение высочайшего единения всех горожан, это неустанный труд каждого. Потакание слабостям, лень, путь к эгоизму и разъединению. Что из этого постулата нарушил, чтобы получить отторжение, как инородное тело, Светоч не понимал. Жизнь горожан напоминала непрекращающийся сон, убаюкиваемый внушениями МАКа, а он стоял разбуженный посреди спящих горожан с блаженными улыбками на лицах и хотел скорее уснуть снова, чтобы не испытывать ощущение отстраненности.

– МАК принял ваши условия и готов дать шанс.

Светоч вздрогнул от неожиданного голоса ментаграммы.

– Очень рад. Ни секунды не сомневался в его мудрости.

– Идет набор в службу контроля внешних территорий. Полугодовая работа в ней дает жителю города стабильно высокий базовый рейтинг от МАКа, снятие прежних наказаний и доступ к эксклюзивным ресурсам.

– А что они контролируют? – Светоч никогда не интересовался их работой, считая, что ее доверяют только «диким» из второго поколения, желающим получить «горожанство».

– Это секретная служба и информация о ее специализации может быть озвучена только после поступления на службу. – Загадочно ответила ментаграмма. – Если вас это пугает, вы всегда можете отказаться и отправиться на реабилитацию.

– Нет, я хочу, чтобы мои мысли принадлежали только мне.

– Напрасные страхи, вызванные глупым упрямством. Нет ничего сильнее и продуктивнее коллективного разума, объединенного общими идеями и целью.

– Видимо, во мне еще осталось что-то первобытное, через что я не могу переступить. Я выбираю эту чертову секретную службу. Посмотрю хоть, как живут дикари. Надеюсь, это не опасно?

– Не более чем жизнь в городе. Наши технологии не позволяют жителям внешних территорий создавать проблемы. В таком случае, вместо машины службы реабилитации вас заберет гравилет. Пройдите на ближайшую площадку стоянки гравилетов. – Посоветовала ментаграмма.

У Светоча захолодело на душе от предчувствия перемен. С одной стороны, он очень боялся неизвестности, как и все горожане, привыкшие к ощущению привычности и ежесекундной заботы, но с другой ему хотелось возвыситься над обыденностью. По дороге на стоянку гравилетов, все, кто встречался ему на пути, обращали внимание на невысокий рейтинг, нетипичный для жителей этого района города. Светочу уже было плевать на них, у него появилась новая цель, не зависящая от молчаливого осуждения окружения.

До сего дня ему ни разу не приходилось летать на гравилете. Совершенные транспортные аппараты поднимались высоко в воздух, почти на границу ионизирующего щита, открывая потрясающие панорамные виды на город и окрестности. Они так же могли перемещаться между городами, но насколько он знал, над территориями диких смотреть было не на что, многочисленные дымы из труб, серость, карьеры, отвалы, облака раскрашенные выбросами химических производств во все цвета радуги.

Светоч расположился в кабине на двенадцать мест. Он был один. Вообще поездки к внешним границам не были частым явлением у горожан. Поэтому гравилетов на стоянке редко было больше одного. Аппарат закрыл дверь, пожужжал чем-то в своих недрах и плавно оторвался от земли, стремительно набирая вертикальную скорость. Ускорение вжало Светоча в спинку кресла. Он с трудом смог вывернуть шею, чтобы посмотреть в иллюминатор. Огни города быстро уменьшались в размерах. Бледно-зеленое свечение барьера, редко видимое из города, окружило его со всех сторон. Световые дорожки вдоль полей расходились как солнечные лучи от яркого круга города и упирались в ионизирующий щит.