– Зай. – согласительно закивала головой Иола, не обнаружив в моём тоне гневных нот.

– Ну, тогда пошли умываться, зая.

Девушка ещё раз кивнула головой, и подалась за мной к ручью.

На берегу, Иолка задорно задрала свою набедренную одёжку, быстро забравшись на жерди, закивала головой, как китайский болванчик. Надо бы её, конечно, похвалить, за освоение технологий, но привёл я её сюда не за этим, а посему, будучи уверенным, что не помешаю никаким физиологическим процессам, поднял дикарку, поставив её на берег ручья. В карих глазах читалось расстройство, вызванное неверными действиями, и немножко страха, перед возможным порицанием. Я коснулся кончика её носика и улыбнулся, стараясь всем видом показать, что страшного ничего не случилось. Принялся смывать кровь с её рук и ног, повторяя – «Умываться».

От очень даже приятной, для меня процедуры, отвлёк хруст веток, в кустах на противоположном берегу ручья. Ручей вообще не водное препятствие. В этом месте он был максимум метра три от берега до берега, да и глубиной, в лучшем случае по колено, так что, рука тут же выхватила из кобуры игольник. Это станнер я брал для охоты, а с игольником расставался только на время сна.

К огромному счастью, применять оружие не понадобилось, к ручью вышли две женщины из общины, и увидав окровавленные ноги Иолы, одобрительно покачали головой, сопровождая кивки не менее одобрительным рукоплесканием. Даже не знаю, что они там себе подумали, но всё говорило само за себя. Девушка жива, стоит с задранной юбкой, ноги у неё в крови, я перед ней. Всё предельно ясно. Но что интересно, их догадки и влажные фантазии, никак меня не беспокоили. Мне были интересны плетёные корзины, что женщины держали в своих руках.

Подойдя к своей соплеменнице, женщины внимательно осмотрели Иолу, уделив особое внимание её волосам и запаху. Что-то спрашивали наперебой, и искренне удивлялись, когда Иолка изображала процесс мытья, очевидно не стесняясь в выражениях, при описании своих переживаний.

– Мне тоже такое нужно. – обратился к женщинам, указывая на себя и корзину.

Дамы тут же опустили ношу к моим ногам, несколько раз поклонившись до самой земли. Корзины были заполнены корнями, ветками с ягодами, листьями и пучками травы, перевязанных нитью. Экая удача, два в одном. У них есть ремесло, они плетут корзины, возможно, ещё что-то, и у них есть нитки, непонятного мне происхождения.

Ещё раз попытался объяснить женщинам, что мне не нужно содержимое, а только корзинка, но взаимопонимания не случилось. Не помогли ни красноречие, ни жесты, ни мат. В итоге, плюнул на это неблагодарное дело, всучил добро обратно их владельцам, и проводил жестом от греха подальше.

Увидав моё расстройство, возникшее на почве недопонимания, Иола, как могла, пыталась утешить. Взяла меня за руку, долго тыкала в след уходящим женщинам, потом в себя, кивая головой, и что-то тараторя своим серебристым голоском. Возможно, сейчас она говорит, что принесёт корзину, и мне не следует переживать.

– Какая заботливая, молодец. – решил поблагодарить девушку, погладив её по волосам.

Когда моя ладонь коснулось её шеи, Иола прогнула спину, словно кошка, и по её телу пробежала дробь мелкой дрожи.

Вот буквально неделю назад, я так завидовал Робинзону. А теперь, когда у меня появилась собственная Пятница, чую, что не стоило завидовать. Не зря говорят, бойтесь своих желаний. Чувствую, назревает внутри настоящая война, между сознательным и бессознательным, и первое, ещё до начала боя, сдаёт позиции. Нет в девчонке особых изъянов. Те, как специально подбирал, с расчётом на то, что мужское начало не сможет устоять. А тут ещё всё этому сопутствует, и нежный возраст, и притягательные формы, и изящная нагота, что нет-нет, да и явит взору все женские прелести, при определённых положениях тела.