Заходя в лавку, клиенток ослеплял свет, проникавший в огромные окна и озарявший высокие стеллажи со свертками материй, которые от блестящих солнечных лучей приобретали насыщенные цвета.

– Итак, очаровательные леди, чего бы вам хотелось? – предложил свои услуги хозяин лавки, Гордон Питерсон.

Он открыл эту лавку около двадцати лет назад, и с тех пор она не теряла своей популярности среди знатных клиенток. Миссис Стенсфорд была постоянным и любимым, а потому ценным клиентом. Она оставляла здесь по шестьдесят, а то и по восемьдесят фунтов, чему была несказанно рада. Миссис Стенсфорд следовала такой философии: чтобы сохранять и подчеркивать красоту, непременно нужны деньги, и если ты не жалеешь этих денег, то красота не покинет тебя. Насколько обоснованным является данный принцип, сложно сказать. Однако же Роксана Стенсфорд отличалась от своих сверстниц: она была намного стройнее, ее талии могли позавидовать даже двадцатилетние кокетки, волосы не теряли яркости и блеска, кожа была белая, как снег и подтянутая, а глаза всегда излучали небывалую уверенность в себе и дикое стремление жить полной жизнью. Вдобавок ко всему, она просто с ума сходила от всех тех мелочей, которые составляли ее туалеты. Одним словом, если рассуждать подобно миссис Стенсфорд, ее красота оставалась подле нее.

– Ах, какие мягкие! Но по мне в эту пору нужно что-то более невесомое. Вы, конечно, понимаете меня, мистер Питерсон? – ощупывая ткани, изрекла главная модница.

– Безусловно, мадам. – Мистер Питерсон, приятный мужчина в летах, достал несколько рулонов материи. – Вот. Невероятное качество. Прямиком из Парижа!

– Очаровательно! Мне подойдет алый. Как вам, милочки? – голосила от радости тетушка.

– Как называется этот материал? – пощупав, поинтересовалась Эвелин.

– Грогрон, миледи. Шелк высшего качества. Вам подойдет вот этот оттенок. – Он указал Эви на рулон. – Лазурный. О да, вам будет очень к лицу. Это, бесспорно, ваш цвет.

– Цвет чистого неба! – с легкой театральностью в голосе произнесла Розалин.

Сестра щипнула ее и с серьезным видом принялась изучать ткань.

– Как вам, тетушка?

– О, детка, этот оттенок прекрасно тебе подойдет. Любезный, заверните вот этот рулон и этот чудесный лазурный.

– Я бы предпочла что-то не такое броское, – заявила Роуз.

– Дитя мое, ты и так бледная! Тебе нужно что-то ярче цвета твоей кожи, – уверенно произнесла Роксана. – Мандариновый в самый раз. Я права, Гордон?

– Мадам, вы как всегда правы! Юной леди подойдет также цвет персика.

– Что ж, раз так… – буркнула Роуз, принявшись щупать рядом лежавшую вуаль.

– Милая, – обратилась миссис Стенсфорд к невестке, – а что приглянулось тебе?

– Мне понравилась эта ткань, – произнесла та, теребя в руке образец ткани. – Похоже на лен.

– О, дамаст! Великолепный выбор! – одобрительно бросил мистер Питерсон.

– Выглядит дорого… – заметила Роксана.

– Мы все будем просто простушками, по сравнению с Оливией, если ей смастерят платье с подобными узорами. Сама королева сгорит от зависти! – приобняв Оливию, произнесла Эвелин.

Лицо Оливии расплылось в улыбке и покрылось румянцем.

– Заворачивайте! – скомандовала тетушка и протянула чек мистеру Питерсону. – Теперь к портному.

Они проехали несколько миль, и вот перед ними показалась мастерская Джима Флетчера, известного модельера. Он шил платья всем знатным дамам и успевал делать это за колоссально короткие сроки, за счет чего и заработал свою славу.

– Нам необходимо поторопиться, иначе он может просто нас не принять! Ох уж этот мистер Торндайк, оповестил о бале за один день! Разве это возможно? Неслыханная дерзость! – возмущалась по дороге миссис Стенсфорд.