– Да, но… – начал было Лебедев.

– Что, но? Готов или не готов. Выражайся яснее. Времени для написания у тебя было достаточно.

– Сергей Сергеевич, конечно, я подготовил вариант приговора. – Павел проговорил эти слова очень неуверенно.

– Ума хватило написать его обвинительным?

– Я не уверен, что он должен быть обвинительным. – Лебедев проговорил это практически испуганно.

– И почему же ты так считаешь? – с сардонической улыбкой проговорил судья, хотя было видно, что он сейчас взорвётся и Лебедеву не поздоровиться. – Неужели Фёдоров невиновен?

– Может быть и виновен, но доказательств явно недостаточно. – чуть слышно произнёс студент. – Я не уверен в его виновности.

– Неужели? Тогда Фёдорова необходимо сейчас же оправдать и отпустить. – с издевкой отреагировал Сергеев.

Необходимо отметить, что в совещательной комнате судья должен находиться один (если единолично рассматривает дело). В этой комнате он должен посовещаться сам с собой – я даже не хочу представлять, как это происходит. Нахождение Лебедева в комнате являлось нарушением, которое могло повлечь отмену решения, которое примет Сергеев. Но он этого не опасался: Лебедев никому не расскажет о том, что он присутствовал при «совещании» судьи; сам Сергеев об этом точно распространяться не будет; мнение же остальных осведомлённых лиц (коллег, секретарей судебных заседаний и т.п.) его мало интересовало.

Не дождавшись реакции студента на свои слова, судья продолжил:

– Итак, правильно ли я понял, что Фёдорова необходимо оправдать? – не дождавшись ответа, да и не ожидая ответа, продолжил. – Павел, всё то, что ты изучал в университете и то, что тебе втолковывали замечательные теоретики имеет отдалённое отношение к реальности. Чтобы ты понял, я потрачу несколько минут своего времени на небольшое разъяснение, а затем, надеюсь, оба займёмся работой? – Сергеев вопросительно посмотрел на практиканта.

– Спасибо, Сергей Сергеевич.

– Ты считаешь, что Фёдоров не виноват. Вполне возможно, доказательств его вины действительно немного, притом все их можно толковать неоднозначно. Но ты забываешь о том, что к выводу о его виновности пришёл не только я. Так, оперуполномоченный со своими коллегами пришли к такому же выводу. То есть у них были для этого основания. Какие? Возможно такие, какие они не могли представить суду и следователю. Но они должностные лица и их выводам необходимо доверять. Вот, как минимум один человек, мнение которого должно быть важным для тебя. Продолжим. Все материалы поступили следователю, тоже должностному лицу, тоже образованному, как и ты и, главное, опытному специалисту. К какому же выводу он пришёл? Правильно, к такому же как я. Ты думаешь, он не понимал, что доказательств причастности Фёдорова к убийству мало? Нет, он это прекрасно понимал, но также он понял, что именно Фёдоров убийца. Следователь был вправе прекратить уголовное преследование в отношении нашего подсудимого в связи с недоказанностью его вины. Но он этого не сделал. Значит, у него были для этого резоны. И с ним согласился его руководитель. Вот тебе ещё два человека. Не стоит забывать, что уголовное дело изучалось в прокуратуре. Там этим занимался надзирающий прокурор. И у него несмотря на то, что доказательств причастности Фёдорова к убийству маловато, не возникло сомнений в том, что убийца найден. И вот, четыре человека, в должностные обязанности которых входит установление виновности либо невиновности человек на различных стадиях расследования дела, и, заметь, которые были вправе отпустить Фёдорова, этого не сделали. О чём этого говорит? А это говорит о том, что он виновен. Я уж не говорю о судьях, избиравших Фёдорову меру пресечения и продлявших её, у которых также не возникло сомнения в обоснованности подозрений в отношении подсудимого. И теперь ты хочешь сказать, что, как минимум четыре человека, а со мной – пять, ошибаются? А Павел Лебедев один оказался прав, установив, что гражданин Фёдоров невиновен! – было видно, что судье утомительно раскрывать практиканту очевидные вещи.