– Она сирена?

– Да.

Два голоса прозвучали в унисон: тонкий голосок девочки и хриплый голос мужчины.

– Она была сиреной, поэтому могла менять хвост на ноги и обратно. Но они залили ей в гло… горло, – поправился мужчина, кинув взгляд на своего ребенка, – какое-то варево, которое помутило ее рассудок. Она напала на деревню. Она не узнала ни меня, ни дочь. Пришлось… успокоить ее, связать и вызвать стражу из ближайшего города. Те забрали ее. И выпустили в море, разумеется! Она же без моря жить не может, – сказал он, глядя на дочку.

– Я поняла, – ответила мужчине Лексана и повернулась к девочке. – Малышка, как тебя зовут?

– Катриона.

– Очень красивое имя, – похвалила карательница. – Тебе его мама дала?

– Да, – слабо улыбнулась девочка.

– Катриона, ты наказала всех в этой деревне?

– Да.

– А ты можешь вернуть это назад? Я сообщу об их поступке властям, их накажут. Их действительно необходимо наказать – но не ты должна это делать. Этих людей надо освободить от заклятия.

Катриона улыбнулась, и ее детское лицо стало жестоким:

– Слишком поздно. Они все лишатся рассудка. Так же, как сделали это с мамой.

– Но как же твой папа? Он ведь не делал этого. Почему он тоже тут?

– Потому что он не защитил маму.

Лексана помолчала. Нельзя было доверять словам девочки, ведь она могла не рассчитать силу и недостаточно сильно навредить жителям деревни. Однако при ней этого говорить было нельзя, чтобы не спровоцировать еще одну вспышку ярости.

– Я сейчас частично выпущу тебя из-под своего контроля, но тебе запрещено применять магию твоего голоса.

С этими словами Лексана выпустила из ладони небольшую струйку темно-серого дыма, которая расположилась вокруг шейки девочки, как маленький пуховый воротничок. Поднявшись на ноги и слегка размяв их, она вышла из избы и достала шар. Связавшись с подчиненными, она указала им свое местоположение. Катриона выскользнула из дома вслед за ней и теперь с непонятным выражением лица смотрела на бегущих к начальнице ангелов.

– Лексана, это ужас! Почти в каждом доме лежат бессознательные люди. Они бредят, вскрикивают и не реагируют. Это эпидемия?

– Нет, это месть. Чуть позже объясню, а сейчас… – Лексана кинула быстрый взгляд в сторону девочки и перешла с эндорианского языка на ангельский: – сейчас срочно вызовите сюда врачей. Причина повреждения их умов – голос юной сирены. Возможно, влияние еще обратимо. Сделайте все, чтобы Катриона не поняла, что вы попытаетесь вылечить этих людей.

Ангелы глянули на девочку, которая хмуро их разглядывала, кивнули Лексане и пошли к выходу из деревни, связываясь с лекарями.

– Ты же такая же, как я, – заговорила Катриона. – Ты можешь контролировать существ. Но почему ты не одна? – отчаянно выкрикнула она.

– Потому что мне повезло жить там, где магия – это просто магия, и она не определяет отношение к тебе окружающих. Так было бы и с тобой, если бы ты родилась и выросла среди сирен. Они ведь не избегают друг друга, хотя у каждой есть волшебный голос.

– Не повезло. Мне просто не повезло. А сейчас меня еще и арестуют, потому что я свела с ума целую деревню.

Плечи Катрионы обмякли. Эмоции выветрились, а холодный разум показал ей последствия ее поступка. Лексана присела и обняла ее. Маленькие ручки, так давно не знавшие объятий, обвились вокруг ее шеи, и девочка зарылась ей в волосы, пряча слезы.

– Не переживай, малышка. Я сделаю все, чтобы тебе помочь, – прошептала Лексана.

Вторая встреча состоялась через двадцать два года. Что такое двадцать лет для ангела? Это сродни одному дню для человека. Но за один день может измениться все.

Лексана шла по каком-то городу, затравленно озираясь. Она спрятала свои черные крылья четыре дня назад и больше их не открывала. После своего побега и приземления в одном из человеческих городов она пряталась по самым темным подворотням, как сбежавшая от ловцов крыса. Несколько раз она скрывала и раскрывала крылья в отчаянной надежде, что это им поможет, но они так и не стали снова белыми.