Тоха тихонько отворил дверь, темнота изнутри дохнула на него. Он сделал шаг в эту темноту – ничего не случилось. «И чего я боюсь? – подбадривал себя Тоха. – Вон дом-то, рядом. Надо быстрей наверх, там не так страшно». Он нащупал знакомую лестницу, полез – каждый скрип раздавался в ушах Тохи, как будто это был единственный звук в мире, и его слышал каждый в радиусе пары километров.

Наконец он поднялся, переступил с лестницы на настил. Тоха помнил, что по нему нужно ходить осторожно – местами он мог быть и не приколочен. Запах здесь, в овине, показался ему знакомым. В слабом свете сумерек Тоха рассмотрел висящие по стенам и на двух шестах пучки трав. «Точно такой же запах был в доме у Саввихи! – сообразил Тоха. – Значит, это она тут теперь хозяйничает. Ну ничего, я же плохого тут не делаю…»

В углу Тоха обнаружил кучу сена. Он взял охапку, положил её к окошку, улёгся, закинув руки за голову. В широком квадрате воздуховода уже виднелись звёзды. Сначала Тоха увидел одну, самую большую, потом насчитал ещё пять… семь.

«Как это в древности люди придумывали созвездия? – размышлял он. – Они соединяли звёзды линиями, а потом воображали, на что это похоже?» И он принялся придумывать своё собственное созвездие из звёзд, которые видел. Две рядом, одна пониже, ещё две – сбоку. «О, это же череп! – вдруг понял Тоха. – А сбоку что? Череп с хвостом? Или… существо с хвостом?» Какое-то облако вдруг закрыло самую яркую звезду, потом уплыло дальше – череп ему подмигнул. «Нет, это змей. Воздушный Змей», – успокоил себя Тоха и подмигнул хвостатому змею в небе.

Вдруг внизу стукнуло, сбрякало – раз, другой, третий. Вот словно что-то упало на раскиданные доски. Тохе стало не по себе. «Ветер?» – с надеждой подумал он и прислушался. Нет, ветер не задувал нигде, снаружи было тихо. Потом будто кто стал забивать гвоздь маленьким молоточком. Тоха не шевелился. «Если это кто-то, а не что-то, может, он меня не заметит?» – решил он. Тоха весь превратился в слух. Стук раздался сверху. Скрипнула доска, но где – Тоха не смог уловить. Вдруг ему показалось, что какая-то тень закрыла небо и звёзды. Он протёр глаза: нет, вот оно снова – созвездие Воздушного Змея, придуманное Тохой. Может, его на секунду закрыло облако?

Стало тихо, стуки-скрипы прекратились. Тоха выждал ещё минут десять, шевельнулся – ничего. Он встал с сена, осторожно, стараясь не издать ни звука, прошёл к лестнице. Верхняя ступенька под ним коварно скрипнула. Тоха замер, прислушался. Ничего. Тогда он быстро спустился и вышел на улицу. Как ему там показалось привольно! «Надо же замок закрыть!» – сообразил Тоха. Он вставил в доску два гвоздика правой петли.

«И ничего я не сбежал, – успокаивал себя Тоха. – Всё равно пора домой, а то мать потеряет. Зато теперь я точно знаю, что спросить у Саввихи и как её разговорить».

Когда Тоха вернулся домой, мать уже собиралась спать – перед сном читала книгу.

– Ты чего так поздно? – спросила она.

– Так, гулял, – ответил Тоха. – Хорошо там, весной пахнет. Я сегодня на веранде буду спать, уже тепло.

– Как знаешь, – сказала мать. – Возьми только тёплое одеяло.

Тоха достал из шкафа одеяло и вышел на веранду. Он там не успел ещё ничего подготовить, прибраться, чтоб приятно было в этом закутке быть – считай, что в своей комнате. «Эх, жаль, что ночевать тут можно только летом», – вздохнул он, подвинул ногой валяющиеся тряпки, старую одежду, бросил в угол у окна матрас, вместо подушки нашёл какое-то пальто, которое мать уже давно не носила, укрылся одеялом.

Когда он стал засыпать, перед ним залетал по небу Воздушный Змей с белыми огнями-звёздами по краям и на хвосте. Потом он увидел Янку, она почему-то сидела на берёзе, поигрывая хвостом и распутывая пальцами, как расчёской, длинные зелёные волосы. Потом ему пригрезилась Саввиха. Нос у неё был крючковатый, она клала в кипящее зелье дохлых мышей, аккуратно отсчитывая нужное количество и, держа их за хвостик, опускала в котелок. Потом какую-то траву в ступке растёрла в порошок, бросила и его. Варево забулькало, зашипело, из тёмного стало нежно-бирюзового цвета. Саввиха сняла котелок с огня, налила варево в склянку, протянула Тохе. «Сладко, – подумал Тоха, даже в полудрёме ощущая этот вкус. – Хочу сладкую жизнь». Тут сон окончательно одолел его, и Тоха, кроме черноты, уже ничего не видел.