— Умрем мы все! Коли Чернобога вызвать, да примется он карать! — охнула бывшая змея, всплеснула руками и чуть ли не к обмороку приготовилась. Но кот ее оборвал:

— Так-то не просто Чернобога ото сна пробудить, так что слезы лить пока рано, — а потом как зашипел: — Ну, Яга! Сколько годков мы вместе, но такого я от тебя не ждал. Ты ж на границе поставлена, значит, границу и хранить должна! А не…

Он зафыркал, так что я не узнала, что там «а не…». Понятно только, что съедение крещеного младенца чем-то грозит не очень хорошим. Но вот кому грозит и почему, это я спрашивать как-то остереглась. К тому же мозг и так плавился от обилия информации!

— Что было, то было! — веско произнесла я. И даже сама себя зауважала, вот стоило стать бабкой, чтобы твое слово сразу стало мудрым и веским. К молодым так не прислушиваются! Хотя, может, брови во всем виноваты, очень они угрожающие?

— И не поспорить, — по-человечески вздохнул кот и перестал топорщить шерсть на загривке, сел, аккуратно обвив лапы хвостом. — Так что делать будем?

— Делать? — я оглядела все еще жуткую избу, замерших домовых, змею с ребенком и собственно кота. Было немного боязно, местами все еще казалось, что это все сон или скорее бред с поеданием младенцев и оборотнями. Это место было явно за пределами цивилизованного общества. Ну как к каким-нибудь дикарям в джунгли Амазонки попасть…

«Вот и я попала именно в джунгли, — поспешила я себя успокоить. — Чтобы не нарваться на что-то жуткое, надо узнать и выполнять здешние правила. Но есть человечину меня никто не заставит, так же как и жить в этой разрухе! Если мое слово здесь что-то значит, то отмалчиваться не стоит».

Ну, право дело! Может, я теперь и Баба Яга, но у стариков здоровье хрупкое, в пыли можно и задохнуться. Да и ребенку нельзя так жить, раз я его решила все-таки забрать. Тяжело будет. Но не оставлять же какому-то незнакомому мужику? К тому же он еще и ребенка в другую семью отдать может. А там вдруг такая же гадина вместо матери попадется? И тоже кому-то на завтрак этого младенца спихнет? А что, нравы суровые, верования жуткие, не свое — не жалко.

— Делать! — обвела я широким жестом окружение. — А делать мы будем следующее. Ребенка покормить и уложить, и за ним следить, — я покосилась в сторону красавицы-змеи, но та в принципе была довольна моим указанием и машинально уже убаюкивала младенчика. — Того мужика, что в подполе, чем-то накормить и воды дать. И я бы накормилась и уложилась… Утро вечера мудренее. Где я спала обычно?

На кота косилась уже с большей оглядкой. Все-таки суров был кот. Но опять же, у меня амнезия, не родилась же я в этой самой избе? Да? Могу же я нифига не помнить?

— Ох, Яженька, чую проблемы большие и малые, — печально отметил кот, но давить на меня не стал. — Но права ты, ночь — для таинств, рассвет — для ясности. Скарапеюшка, ты у печи останешься?

— Ах, Баюн, тут и удобно, и тепло, — она как раз запеленала младенчика и уложила его в корзинку. А потом — раз — и обратилась в змею и залезла внутрь корзинки. У меня сердце застучало через раз. И захотелось схватить рептилию за хвост и шандарахнуть об пол, все-таки змея в кровати — это опасное дело, особенно если она не игрушечная. Но пришлось брать себя в руки. Скарапея так-то никакой агрессии не показывала. А с ребенком я и правда не умею обращаться.

— Зато под присмотром, — вяло прокомментировала произошедшее.

— Так ведь Скарапеюшка без лишней скромности заботится обо всех малых и убогих. Королевишна! — замурлыкал Баюн, стреляя глазами в змею. А у меня сразу нервный смех приключился: и в каком кошмаре могло привидеться, что кот клинья к змее подбивает?