Трое крепких надзирателей с дубинками в руках, отвели Алекса мыться. Холодный душ в бетонированном помещении окончательно выморозил парня, но возможности вымыться он тем не менее обрадовался. Пусть даже мыться пришлось под взглядами надзирателей…

– Двигай, – невысокий, но крепкий надзиратель, дивным образом похожий на орангутанга, ударом дубинки по рёбрам прервал попытку парня одеться, – там.

Оказалось, что в предбаннике его ждала новая одежда – полосатая, как в старых американских фильмах о преступниках. К ней прилагалась разбитая обувь.

Парень окончательно затосковал, побег (как только заживут ноги) становился всё более проблематичным, в такой одежде далеко не уйдёшь.

Дав надеть штаны и обуться, орангутанг ловко вывернул ему руку, заставляя нагнуться. Алекс принялся бешено лягаться…

– Содомиты! Лучше сдохнуть!

… но реальность оказалась несколько другой, его просто… высекли.

– Для профилактики, дурачок, – сказал ему один из развеселившихся сопротивлением надзирателей, – чтоб понял, куда попал.

Потом карцер – обычная каменная комната с деревянными нарами, маленьким зарешеченным окошком и вонючим ведром с крышкой. Сырые стены покрыты плесенью, но это не удивило Алекса, плесень в трущобах повсюду. А вот то, что одна из стен явственно холоднее других… Это скверно, очень похоже на то, что за стеной ледник.

– Прохладненько, – вслух сказал парень, всё ещё озябший после холодного душа. Недолго думая, он начал отжиматься от топчана, но не до пота, а ровно настолько, чтоб согреться. Пяток отжиманий… перерыв… потом приседания… Делать упражнения не так-то легко, болела спина, исполосованная ударами хлыста. Крови на ней не выступило, но рубцы ощутимо опухли и прямо-таки горели.

Согревшись, он погрузился в апатию, вспоминая прошлое. Как он себя сейчас корил… за всё! За поездку в Англию, за поступление в этот чёртов ВУЗ…

– Работал бы слесарем где, горя не знал, – подвывал попаданец, не замечая, что говорит вслух, – медицина… Пусть даже частично платная, но есть. Отопление, канализация, водопровод… с голоду не помрёшь…

Окончательно погрузиться в пучины отчаяния не дал холод. Необходимость время от времени заниматься физическими упражнениями спасала от депрессии.

Несколько часов спустя появился ещё один повод для волнения – так и не принесли еды. И воды… Не то чтобы сильно хотелось пить, в сырой камере это проблема не стояла остро… Но сам факт настораживал.

Осторожно постучавшись в массивную дверь, Алекс начал осторожно звать надзирателей.

– Парни… парни… как вас там… воды бы мне…

Отклика нет, он отошёл. Несколько часов спустя стемнело, но воды так и не принесли. Долбиться в дверь… нет, учёный уже, если тут для профилактики секут… что тогда будет, если он долбиться начнёт?

Ночь провёл почти без сна – холод, жажда и болевшая спина вместе с волнениями мешали забыться. Только-только он проваливался тяжёлый сон… как либо неловко поворачивался и просыпался от боли в спине, либо снился кошмар с надзирателем-орангутангом, приближающемся то с хлыстом, то с расстёгнутыми штанами.

Наступило утро, но никаких изменений не наблюдалось, Алекса будто забыли в карцере. Есть особо не хотелось, а вот жажда мучила всё сильней, да и спина болела сильно. Парня лихорадило, но он сам этого не замечал, проваливаясь в различные планы побегов, выстраиваемых мысленно. Планы в большинстве своём совершенно идиотские, начиная от кальки с боевиков, где он прорывался с боем, ломая всем хребты, либо излишне долгоиграющие, со сложной интригой.

– Меня зовут мистер Салливан, – брезгливо говорил стоящий перед Алексом мужчина лет сорока, в одежде, претендующей на почти средний класс, с хлыстом в руках, – и для тебя, тупой бродяга, главный. Понял?