– Расскажите о себе и своей семье, Теодора.

– Род Теофилактов никогда не относился к высшей знати Аргосской империи^>37, хотя имеет древнюю историю, и со времен великого Юстиниана^>38 находится на хорошем счету у кесарей. В основном, это были воины, прославившие себя в битвах с сарацинами и болгарами. Родовое имение Теофилактов находилось в пригороде Константинополя, на самом берегу Босфора. Я же сама из никейского рода Диомидов. Наша свадьба состоялась десять лет назад, когда мне было всего двенадцать. Наши семьи давно вынашивали идею породниться, поэтому заключение союза между нами произошло к полному удовлетворению всех и подкреплялось нашими взаимными чувствами друг к другу.

Бонифаций кивал ей головой, блаженно улыбаясь. Мурлыкающая речь гречанки стала отличным дополнением к только что уничтоженному великолепному обеду и папу начало неумолимо тянуть ко сну.

– Но скоро удача изменила нам, и мы вынуждены были покинуть родину. Началось все с того, что мой супруг принял сторону Фотия в его конфликте со Львом. Такие конфликты очень часты в Константинополе.

– Да, да, нам всегда прискорбно это слышать.

– Да, и коварство тамошних интриг поражает воображение. Скандалы могут достигать такого масштаба и принимать столь ожесточенный характер, что порой нельзя доверяться ни жене мужу, ни сестре брату своему. Каюсь, святой отец, моя роль в этом деле была столь же очевидной, сколь и постыдной. Господь Вседержитель подарил мне привлекательную внешность …

– Более, чем привлекательную, – не к месту брякнул папа, к тому моменту почти уже смежив веки.

– И этот подарок стал мне в значительной степени испытанием.

– Не стоит так говорить, дочь моя. Бойтесь подобными речами вызвать гнев Промыслителя Вселенной.

– Я вам расскажу далее, и вы, быть может, где-то поймете и простите меня. Едва кесарь сменил свой гнев относительно нашей семьи на милость, как евнухами Марием и Фокой мне было приказано войти в расположение Льва и постараться стать при нем осведомителем.

– Что значит «приказано»?

– Эти люди знали обо мне то, что мне хотелось бы скрыть и сейчас.

Глаза Бонифация открылись. Чревоугодие оказалось не единственной слабостью понтифика.

– Но вы сию минуту перед епископом Рима и властью, данной мне Богом, заверяю вас, что ваша тайна не выйдет за пределы этих стен. Если вы искренне жаждете от меня помощи и расположения, у вас не должно быть сокрытых от меня тайн. Помните, с кем вы в данный момент разговариваете и каково происхождение моего сана. Моими устами говорит сам Святой Апостол и в моем праве просить его пред Господом о снисхождении к вам.

– Я страшно согрешила перед Господом, – Теодора намеренно тянула паузу, распаляя любопытство папы все более, тому уже не так хотелось спать.

– Каким же образом?

– Таким, каким грешат жены перед своими мужьями.

Из всех возможных грехов, совершенных Теодорой, этот более прочих лишал остатков сна.

– Так-так! И кто явился этим…, – «счастливцем» чуть было не сказал папа, но опомнился, – …эээ…искусителем?

– Мне так тяжело об этом говорить. Я живу с этим грехом уже семь лет.

– Вам станет значительно легче, если вы окончательно снимите этот грех с души и доверитесь мне

– Он был … солунским архиереем^>39. А мне было пятнадцать лет.

Бонифаций окончательно вышел из-под влияния Морфея.

– Так вот в чем причина внезапного пострига отца Мефодия