– Вот тут, справа от двери, в углу.

Алекс тщательно осмотрел пол и стену справа от двери, слева, под обоими оконными проёмами. И с сожалением пожал плечами:

– Увы. И в самом деле ничего нет… Надо будет ещё входы осмотреть, здесь же не только парадная дверь?

– Ещё боковой подъезд, но оттуда лестница ведёт сразу на верхний этаж, так что нашим потерпевшим вроде как и нечего было там делать.

– А чёрный ход?

– Заперт.

– Замки делаются для честных людей… Надо будет при дневном свете ещё раз все осмотреть. Когда планируют возобновить снос?

Никонов пожал плечами:

– Когда мы дадим разрешение. Думаю, давить начнут уже завтра, но при необходимости пару дней я потяну.

– Ладно. Тогда пойдём, изучим нашу находку…

Софья вернулась в кабинет и остановилась посередине, осматриваясь.

Квадратная комната когда-то была, по-видимому, детской: обои с мишками и кроликами выцвели, но сохранились. Два окна выходили на тихий Селивёрстов переулок, на их широкие мраморные подоконники так и хотелось положить подушки и усесться с книгой. С другой стороны, можно было бы поставить сюда ящики с землёй и устроить мини-огород. Аптекарский. Конечно, большую часть трав надо собирать в лесу или в поле, что-то по росе, а что-то в полдень, но уж чабрец, мяту или тот же алоэ вполне можно держать в горшке. И, кстати, за домом она видела небольшой кусочек земли метров пятнадцать квадратных, не больше, но можно попробовать договориться с владельцем, и на лето высадить травы там.

С некоторой ностальгической ноткой она вспомнила свой роскошный сад на берегу реки Великой, как раз там, где в неё впадает мелкая и узенькая Кяхва. Почти двадцать лет Софья холила и лелеяла тот сад: антоновки, коричные и апорт, сладкие жёлтые груши и чёрно-сизые сливы, персики и виноград в теплице, а какие розы! Ну и аптекарский огород, конечно. Он занимал чуть ли не пол-участка, и травы там росли необыкновенные…

Ладно, ничего, семена самых-самых важных и редких растений она привезла. Решила начинать сначала жизнь, можно и травы заново вырастить.

Семена приехали вместе с ними, вместе с бельём, одеждой и обувью на первое время, в двух чемоданах. В третьем чемодане Софья везла книги и записи по работе, справочники, прабабушкин гримуар. Ещё какое-то количество вещей – остальную библиотеку, дедовы рисунки, столовое серебро, летнюю одежду и прочее – должны были привезти через неделю, поездом.

– Макс! – негромко позвала она. Сын тут же появился в дверях. – Пойдём куда-нибудь поужинаем? А завтра надо будет с утра отправиться за чашками и кастрюлями.

– Я по дороге видел название «Вареничная», – сообщил молодой человек. – Годится?

– Вполне.

Возвращались они уже в темноте, впрочем, фонари горели достаточно ярко, чтобы можно было разглядеть громаду наполовину снесённого дома напротив.

– Интересно, что здесь построят? – спросил сын.

– Узнаем, наверное, – Софья пожала плечами. – О, смотри-ка, наш сосед-домохозяин!

И в самом деле. Верещагин вместе с каким-то мужчиной вышел из ворот дома тринадцать, склонился к замку и что-то там сделал. Потом распрощался с незнакомцем, пересёк переулок и пошёл к дому.

– Алексей! – окликнула женщина. – Можно вас на минутку?

– Добрый вечер! – вид у детектива был уставший.

Впрочем, разрешение пользоваться землёй вокруг дома он дал легко, только удивился слегка:

– Сколько себя помню, там ничего не сажали… Ладно, я буду только рад, если под окнами что-то будет цвести.

К полуночи последний справочник занял своё место в книжном шкафу. Софья слезла с табурета, потёрла спину и спросила:

– Макс, ложиться будем?

– Хорошо бы, конечно, – бесконечное ехидство в голосе сына её насторожило. – Вот только как? Насколько я помню, постельное бельё осталось в Пскове.