Качества этого врага – фанатизм, готовность к бесконечной войне, людские ресурсы и финансовые резервы, позволяющие не считаться с жертвами и использовать новейшие технические средства борьбы с передовыми армиями, – предъявляют высочайшие требования к уровню подготовки и оснащенности вооруженных сил ведущих держав. Они обязаны побеждать быстро и не могут позволить себе слишком большие боевые потери и сопутствующий ущерб для мирных жителей в зоне военных действий. Пока же и СССР в Афганистане, и Россия на Северном Кавказе и в Центральной Азии, и США и НАТО в Ираке и Афганистане потерпели поражение или, во всяком случае, не сумели добиться решительной победы.

Похоже, к угрозе с юга Россия, как это нередко бывало в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях. Она ориентируется на подготовку к войне с США и НАТО на суше, на море и в воздушно-космическом пространстве. В развитии военной силы качественно нового типа Россия все больше отстает от США и их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная Государственная программа вооружения до 2020 г. (ГПВ-2020 с общим объемом финансирования в 23 трлн. руб.) способны переломить эту тенденцию. Вопреки фанфарным реляциям запланированный вал бронетанковой техники, артиллерии, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет26 вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нацелившись на ядерное сдерживание США (в том числе начав затратную программу новой тяжелой межконтинентальной ракеты и ряд других дублирующих проектов), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, для полной координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Поддерживая большую по численности (1 млн. человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее территории и прилегающих зон ответственности в СНГ – ОДКБ. Готовясь к масштабным танковым и воздушным сражениям в Европе (6, с. 4–5), страна демонстрирует низкую эффективность в операциях против вооруженных мятежников и в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 г.). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами престижного и символического характера (новые тяжелая межконтинентальная ракета для шахтных пусковых установок и ракета железнодорожного базирования, перспективный дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы, атомные подводные лодки и пр.). Ко всему, огромная программа государственных заказов на вооружения – это самая большая из существующих в России емкость для коррупции: даже по официальным данным военной прокуратуры, она составляет 20% от суммы контрактов, а на деле – намного больше. Такую программу гораздо легче оправдать угрозой воздушно-космических войн, а не нуждами борьбы с исламским вооруженным экстремизмом.