Итоги президентства Медведева, его внутренней и внешней политики стали большим разочарованием особенно в сопоставлении с его прекрасными речами и статьями. Выдвижение им кандидатуры Путина на президентских выборах 2012 г. ознаменовало очередной рубеж в российских внутренних делах и международном курсе.

И все же… слова в политике – тоже дела. Пусть либеральные новации Медведева остались поверхностными всплесками над глубинным течением государственной политики, но и они не прошли даром – разбудили наиболее прогрессивную, передовую часть России от десятилетней спячки, вывели ее на авансцену общественной жизни.

В 2008 г. Владимир Путин совершил правильный и беспрецедентный для российской истории шаг – в соответствии с Конституцией добровольно ушел с высшего поста, причем не под давлением революционных масс и не из-за распада государства, а вопреки истерической кампании лизоблюдов под лозунгом: «Третий срок!»

Четыре года спустя его возвращение на шесть, а может быть, и на 12 лет было с восторгом воспринято большей частью постсоветской номенклатуры, как сигнал: «business as usual». Эти круги приняли и поддержали приход Путина как гарантию сохранения своей власти и богатства с опорой на сложившуюся систему верховенства коррумпированного чиновно-капиталистического аппарата на всех уровнях (с фасадными демократическими украшениями), основанную на экспортно-сырьевой экономике. Ибо любая другая рыночная основа несовместима с таким политическим режимом в большой современной развитой стране. Пролетариат промышленных городов, оборонный комплекс, депрессивная провинция и сельские жители присоединились к этой поддержке.

Но именно поэтому наиболее образованная часть населения – новый средний класс, «креативная» интеллигенция, активные средние и мелкие предприниматели, которых давит и душит эта система, – выступила против прихода Путина, осуждая беспардонные подтасовки на парламентских и президентских выборах 2011 и 2012 гг. Вместе с примкнувшей к ним левацкой и националистической молодежью зимой 2011 г. и в течение 2012 г. они выходили на протестные манифестации в Москве, Петербурге и других городах России. В этом движении не было единства, программы, руководящего центра – оно явилось истинно массовым и спонтанным (в отличие от встречных верноподданнических демонстраций, организованных властью).

Протестное движение объединилось под главнейшим и единственно верным лозунгом: «За честные выборы». А значит – за парламент, ответственный перед избравшим его народом, а не назначившим его начальством, способный противостоять бюрократии исполнительной власти. Иными словами – за разделение властей, при котором только и возможны независимые суд, арбитраж и правоохранительные органы, соблюдающие законы, собственный бизнес, гражданское общество, свободные СМИ и самодеятельные организации для защиты конкретных интересов простых людей – будь то сохранение парков и лесов, борьба с загрязнением воды и воздуха или грабительскими ценами ЖКХ. Все это было в вопиющем противоречии с тысячелетней российской традицией, и все это поддержал Запад, давно живущий по таким нормам и к тому же, за исключением отдельных политических лидеров (Джордж Буш-мл., Герхард Шрёдер, Сильвио Берлускони, Николя Саркози), с предубеждением относившийся к Владимиру Путину.

Поэтому вполне логично и закономерно, что реакция нового правящего класса, основанная на самом сильном инстинкте – инстинкте самосохранения, была нацелена на жесткое противодействие. Ужесточение авторитарного режима началось с уголовных дел или акций запугивания отдельных активистов протестного движения (Сергея Удальцова, Алексея Навального и др.), был проведен показательный процесс против эксцентричных шансонеток группы «Пусси Райот» – с налетом средневекового духа «охоты на ведьм» (не случайно обвинение ссылалось на резолюции вселенских соборов «темных веков»). Затем Дума с сервильным энтузиазмом приняла пакет антидемократических законов: о статусе «иностранных агентов» для некоммерческих организаций с зарубежным финансированием (прежде всего правозащитных), о поправках к Уголовному кодексу РФ, расширяющих трактовку понятия «государственная измена», о закрытии интернет-сайтов, об ужесточение правил уличных митингов, о запрете американским гражданам усыновлять российских сирот (в ответ на «Акт Магнитского» Конгресса США), появились предложения о возвращении выездных виз и пр. Во всем этом все более явственно проступали черты традиционной российско-советской системы.