…Провалился в смысле его творцов и сторонников. С иной точки зрения – одержал блистательную победу. Вследствие целенаправленной деятельности Русской Литературы удалось – воспользуемся – неожиданно для самого себя – старым советским термином – «завербовать» (или «перевербовать») Русскую Власть. Точнее: ее конкретного персонификатора. – Вообще, – все это поразительно! – деперсонализация Власти означает то, что царь (персонификатор) становится человеком. И тут же оказывается никому не интересным, ненужным, лишним. Тогда его просто убивают (вместе с его privacy – семьей). Итак, Николая II, в отличие от Карла I и Людовика XVI, убили не за то, что он был персонификатором власти, а за то, что перестал им быть, превратившись в частного человека.

И это не случайно. На Западе дорога от «власть от Бога» (врученная одному – монарху) привела к «власть от народа» (вариант: врученная этому народу Богом). На Руси «власть от Бога» (и обычая, традиции – это и для Запада было характерно) стала «Власть от Власти». Русская Власть от Русской Власти. Это – закон жизнедеятельности Русской Системы. Но вот Николай II нарушил его. И Власть, отделившись от его лица, отправилась на поиски нового персонификатора и источника. Власть на время оказалась бесхозной. В ходе революции и Гражданской войны хозяин нашелся. Ранее его звали «Один», на этот раз – «Все». Возник режим Властепопуляции, при этом иначе был разрешен вопрос персонификации Власти…

Попутно заметим: в начальные десятилетия ХХ в. гибнет не только Власть-Моносубъект в самодержавной форме. Завершает свое существование и Лишний Человек, вместе с его основным родом творческой активности – Русской Литературой. Наряду с деперсонализацией Власти (и одновременно очеловечиванием ее персонификатора) идет процесс деперсонализации Лишнего Человека и Русской Литературы. Здесь высшая точка – Клим Самгин и писатель Максим Горький. Кстати, подобно последнему монарху, тоже уничтоженные. Какая ирония истории! Лишний человек боролся с Самодержавием за то, чтобы оно признало его права и зафиксировало в Конституции, а если не хочет или не может этого, пусть убирается вон. Будем править сами! – Самодержавие «убрали». В Конституции 1918 г. появился новый «юридико-социально-политический» термин – «лишенцы». Это «бывшие», среди которых бывшие «лишние люди» составляли немалую часть. Только закреплены были не их права, а то, на что они прав не имели. То есть не наличие чего-то, а его отсутствие. Называлось: «поражение в правах». Вот уж воистину поражение.

Результатом всех этих (и иных, разумеется) процессов стал, по словам Иосифа Бродского, «абсолютно имперсональный характер происходящего»…

Но вернемся к Николаю II. Его путь, судьбу, природу глубоко понял и нашел неожиданную параллель философ Борис Парамонов. – «У Живаго есть в романе… двойник – государь Николай II, появляющийся на фронте в Галиции: “…он был по-русски естественен и трагически выше этой пошлости”. “Пошлость” здесь у Пастернака – история, империя, война, “народ”. Русский царь сделал то же, что Живаго, – ушел из истории в семью» (10, с. 314). – Повторю: это невероятно тонкое и умное наблюдение. В особенности сравнение Николая Романова и Юрия Живаго. Ведь доктор, как мне уже неоднократно приходилось писать, «лишний человек», переставший быть «лишним», превратившийся в «модальную личность». Исторически и социологически Юрий Андреевич Живаго есть преодоление проклятия Русской Системы. Правда, пока еще «история» и «социология» имеют здесь метафизический характер. Хотелось бы побольше «физики», «наличности», но и это уже немало. И даже за это доктору Живаго пришлось заплатить жизнью.