Все это связано с проблемой утопий. Мне кажется, что мы живем в эпоху, когда спор о том, можно ли построить рай на земле, отказавшись от Неба, приходит к концу. Вернее, спор окончен.

Вы полагаете, что социализм, коммунизм без соединения с христианством построить не удастся? Или возможны другие, нерелигиозные пути обновления?

Честно говоря, я не очень-то понимаю, что такое социализм. В это слово вкладывают слишком много плохо совместимого. Марксизму я учился в вузе в сталинские времена. Что такое социализм, мы знали тогда по 1937 году из «Краткого курса». Гитлер тоже свой режим называл социализмом. И шведы говорят, что у них социализм, и англичане – время от времени…

Не стоит склонять такого рода неопределенные термины. Будем говорить о культуре нашей большой многонациональной страны. И здесь я убежден, что подлинная культура не будет развиваться в отрыве от религиозных корней. При таком отрыве может влачить существование лишь пародия на культуру. Оздоровление возможно только тогда, когда культура вернется из искусственного русла в свое естественное течение. Пусть в этом течении будут и мусор и бревна, но это будет живая нормальная река. А не канал, из которого и пить-то нельзя.

Нельзя, впрочем, бросаться в обратную крайность: от обязательного в школах атеизма – к столь же обязательному Закону Божию. Людям нужно иметь право выбора, они должны видеть столкновение идей и давать им свободную оценку.

Но вот что обязательно для всех – это развитие правового сознания. Любая революция его подрывает, поскольку посягает на существующие законы. И не всегда получается так, что новое право быстро внедряется в сознание и укрепляется. Росток лишь появился, но его легко затоптать анархии, а затем тирании. Взять, к примеру, Антонова-Овсеенко, арестовавшего министров в Зимнем. Он действовал в те памятные октябрьские дни искренно и убежденно, но пошел против законности. И этот шаг позднее для него и для целого поколения революционеров оказался самоубийственным…

У нас сегодня есть законы, но часто управляют не законы, а люди. Это исключительно опасно. И я рад, что сегодня общество начинает понимать необходимость развития именно правового сознания. Известно, что это сознание очень помогает народам Запада. А ведь там живут такие же люди, и там есть и мафиозность, и коррупция, и правонарушения, и многое другое. И все же роль, так сказать, «правового фанатизма» часто спасает. Взять хотя бы уотергейтское дело.

Законность – одна из важнейших форм внешнего существования людей. Здесь ведущая роль правительства очевидна.

Напротив, искусство, наука, духовная жизнь, религия должны развиваться свободно. В этой сфере государственный чиновник не должен претендовать на роль арбитра, как, например, делал Жданов, который «учил» Шостаковича, как писать музыку, или как Хрущев, громивший художников. Каждый должен оставаться в рамках своего профессионального долга. Это будет естественным и нормальным. Создаст гарантии стабильности.

Значит, Вы считаете нормальным отделение Церкви от государства?

Конечно. Но до сих пор это отделение остается у нас далеко не полным. Закон, внешняя и оборонная политика, национальные ресурсы – компетенция государства. Но самое заветное – убеждения человека – не должно им всецело определяться. Скажем, Кеннеди был католиком; но это не означало, что он должен был давить на американцев, чтобы они тоже были католиками. Автономия религиозной жизни – выстраданное право современного общества.

Пусть в прошлом было иначе. Но то были моноидеологические общества. Монарх получал санкцию на правление от религии, которую исповедовало все население‚ как в Византии или Древней Руси. Тут речи об отделении не было. Но в обществе, где граждане исповедуют различные взгляды и религии, это невозможно и недопустимо.