– Для нас ты всегда останешься Мальпомена. – Упрямо, но нежно настояла она.

– Я не знаю этого слова. – С досадой, словно ребенок, пробубнил он, блаженно прикрывая глаза и млея от прохлады ее руки.

– Мальпомена значит Человек-скала. – Гордо произнесла она, и он понял, что эта гордость за него.

Ему было так приятно поговорить теперь, но силы почему-то покидали его, тяжелая дрема наваливалась ему на грудь. Он попытался еще что-то сказать, но из горла его вышли только пара нечленораздельных звуков, прежде чем он заснул тяжелым воспаленным сном.

Потом он просыпался. Это происходило несколько раз, и всякий раз он, томимый жаждой, выпивал из рук девушки какой-то наркотический напиток и вновь забывался в бреду. Сколько раз повторялся цикл, Стив потом вспомнить не мог. А запомнился ему тот момент, когда по пробуждении ему не предложили чаши забвения.

Стив открыл глаза, и к своему удивлению, обнаружил у своего ложа вождя племени. Мидо-домуни тихо сидел напротив него и смотрел ему в лицо немигающим взглядом.

– Мидо-домуни. – Еле слышно прохрипел Стив.

Вождь почтительно кивнул.

– Мальпомена. – С расстановкой произнес он в ответ.

Стив попробовал улыбнуться, запекшиеся губы треснули, и по подбородку побежала горячая струйка крови. Откуда-то сзади возникла рука и нежно промокнула кровь пучком сухого мха.

– Ты сильно удивил нас, Мальпомена, – заговорил снова вождь. – Только воины Немою способны на подобные поступки. Можно обмануть одного человека, но невозможно обмануть целое племя. Ты – Немою, Мальпомена, и нам это теперь совершенно ясно. – Мидо-домуни гордо поднял свое лицо к небу, и в этом жесте Стив прочитал абсолютную непоколебимость.

Когда вождь сделал паузу, чтобы Стив мог высказаться по этому поводу, тот только продолжал тупо и спокойно за ним наблюдать. Спорить Стив не собирался, не до этого было. Улыбаться не мог, потому что губы саднили так, словно их разбили прикладом.

– Я долго размышлял о нашем последнем разговоре, – продолжал Мидо-домуни, – и наконец, мне все стало ясно. Оуни выбрали тебя, чтобы ты стал спасителем нашего племени и почетным представителем Немою.

Видимо глаза Стива непроизвольно расширились от удивления, потому что вождь поднял руку, чтобы остановить возможное несогласие.

– И не спорь со мной! Совет племени вынес такое решение, не я. Хотя, – он почесал макушку корявым пальцем, – будь моя воля, я, возможно, тоже пришел бы к подобному решению. Но не хочу утверждать, что я также мудр, как совет всего племени.

– И что теперь? – с трудом выговорил Стив.

– Если захочешь, можешь жить с нами. Почетный член племени всегда будет сыт, и никто не заставит его делать то, что ему не по душе… – Мидо-домуни хотел еще что-то рассказать о почетном членстве, но Стив перебил его:

– Я могу уйти. – Толи спрашивал, толи утверждал он.

Вождь немного опешил, от такого прямого разговора. Казалось, что расставание со Стивом совсем не входило в его планы. Он немного поморщился, пожевал по стариковски беззубым ртом язык, и нехотя кивнул.

– Отлично… – Стив устало откинулся на своем ложе, перед его лицом появилась знакомая уже мисочка с наркотиком. Он безропотно принял ее содержимое и погрузился в калейдоскоп наркотического сна.

Проснулся Стив перед рассветом. Прохладная ночная мгла уже начала сереть, и контуры предметов в помещении стали проступать. Снаружи уже доносились пока одинокие и редкие крики пробуждающихся птиц. Где-то в глубине хижины тихонько посапывала дочь вождя. Все эти несколько дней, пока он боролся с воспалением, она была неизменно рядом, и он поневоле проникся к ней нежными чувствами, впрочем, не столько как к девушке, сколько как к другу или сестре. Он мало что помнил из этих дней, но ее забота и нежность остались в его памяти, и теперь грели его душу. Он лежал и слушал, как она дышит в темноте, и тихая радость наполняла его сердце. Давно он не испытывал таких приятных эмоций.