К сожалению, Адольфик и в самом деле был похож на Гитлера. У него даже усики были, точь в точь, как у Гитлера. И глаза. И подбородок.

– Я смотрела камеры. Платон гонялся по песку за девочками в чем мать родила!

– И что? Фотосъемка – процесс творческий. Может, он искал нужный ракурс? – Андрей попытался улыбнуться сестре.

– Гоняясь за моделями голышом?!

Он подкатил глаза. Шутка о ракурсе не прошла. А вот с журналом, похоже, действительно беда.

Ох, как же он иногда ненавидел свою «семейку Адамс»! Они вечно подкидывали какие-нибудь проблемы, решение которых требовало очень больших энергетических затрат.

Он ведь знал все темные стороны Адольфика наперечет. На самом деле «Гитлер» разозлился и потребовал у Платона объяснений, потому что не успел к банкету. Он же самый ярый поклонник журнала «Горячие штучки»! И спонсирует женушку только из любви к (обнаженным красоткам)  искусству. Посмотрел бы Андрей на видеокамеры, если бы «Гитлер» успел к съемке. Тогда бы камеры запечатлели Адольфика. Он бы носился по песку и щекотал своими гитлеровскими усиками плечики хихикающих моделей.

Увы, «Гитлера», то есть, Громова, вызвали на какое-то олигархическое совещание – вот и объяснение горьким слезкам сестрички: запас угощения для делового банкета уничтожен, а отдачи никакой…

Но Наташе нельзя нервничать – еще несколько недель маленький усатый наследник Адольфа Громова должен сидеть в утробе мамочки. Его так долго ждут обе стороны, что, кажется, проще встать у руля пошлого журнала самому, чем позволить сестре продолжать волноваться.

– Ната, не расстраивайся. Я поговорю с Платоном, и мы все уладим. Журнал не придется закрывать.

– Правда, поговоришь?

– Обещаю. Ну же, улыбнись брату.

– Ладно…

Ее заплаканное лицо осветила улыбка.

– До встречи в завтра вечером у мамы дома.

– До встречи!

«Интересно, наследник родится уже с усами?» – против воли мелькнула мысль в отравленном алкоголем сознании Харитонова.

 Все так ждут этого малыша, как последнюю надежду человечества на спасение. Их мама помешалась на ожидании. Она скупила почти все вещи для грудничков мужского пола в городе и забила ими свою просторную спальню. Теперь Наташу не пускают в спальню: та запретила покупать что-либо для ребенка до самых родов.

«Будет жуть, если родится усатая девочка! Магазины не примут обратно вещи для новорожденного мальчика…» – медленно скользили мысли в его отравленном банкетным возлиянием сознании.

 Дверь кабинета приоткрылась, впустив плывущую с подносом секретаршу. На подносе дымился свежий куриный супчик, к которому прилагались ароматные гренки.

– Заинька, ты чудо!.. – в предвкушении блаженства от предстоящей трапезы выдохнул Харитонов. – И пока я буду обедать, набери начальника отдела охраны.

– Василия Кондратьевича? – лукаво улыбнулась Тамара.

– Да. Скажи, что у любимого внука есть к нему дело.

– Будет исполнено, босс.

У чудесного куриного супчика был один недостаток – он быстро исчез из тарелки. Увы, со дня на день любимая Тамара тоже исчезнет с радаров издательского дома «Эстель» на целую неделю.

«Не раскисать!» – приказал себе Харитонов. Придвинул чашку горячего чая и принялся ждать Василия Кондратьевича Бойко, родного деда по линии матери.

Начальника охраны знала вся округа. Бывший боксер, когда-то дед дрался на рингах в подвалах нашего необъятного города, и почти всегда выходил победителем. Но возраст диктует свои правила: разменяв шестой десяток, дед понял, что бои без правил надо оставить в прошлом. Нацепил на груду своих татуированных мускулов приличный костюм и теперь занимался исключительно охранным бизнесом. Харитонов щедро оплачивал услуги родственника не просто так: Кондратьевич был на короткой ноге с криминалом в городе, и через него можно было договориться там, где полиция бессильна. Впрочем, проблем  с криминалом у издательского дома «Эстель» никогда не возникало: криминальные элементы не читают женских романов. Зато свежий выпуск «Горячих штучек» среди сей братии разлетался, как горячие пирожки.  Вот кто расстроится, если журнал закроют.