– Но-но-но! Позвольте, я сама за себя заплачу, у нас в Европе так принято.

– Здесь в башне живёшь?

– Да! У папиной компании шикарные апартаменты имеются.

– В ноги не брошусь.

– А-ха-ха! Дерзкий. И за что будем пить? Вы, русские, любите тосты.

– За любовь.

– Хм, однако, любовь – удел избранных.

– Ого, так ты ещё не любила. (Подумал: «А любви знаешь ли цену, красавица? Цену поцелуям и нежности, и томлению чувств от любви?») Тогда выпьем за красивую и сумасшедшую по силе любовь.

– Прекрасно – за красивую сумасшедшую любовь. Так любят все русские? Чин-чин!

Она оказалась левша и пила шампанское, держа бокал в левой руке. А он оглядел её с восхищением:

– Хочу быть там, где ты раздеваешься.

– Ты наглый.

– Хочешь правду услышать?

– Конечно.

– У тебя потрясающе красивые ноги. Мне нравиться смотреть на тебя и на них, ты удивительная.

Она улыбнулась, ей было приятно, и это было правдой, и для разговора спросила:

– Я это слышала от многих богатых и достойных мужчин. Правда, пишешь стихи?

– Да, сочиняю за деньги стихи, и рекламу, и красивые песни – это моя работа. Мне хорошо платят.

– Сколько?

– 200 евро за песню – у меня покупают; если песня пошла в ротацию, то тысячу евро; если на концертах играю на барабанах, то за концерт 200 евро. Вообще-то я пишу в стиле блюз, но реперы читают под бит, им это нравится. Сегодня на концерте звучали мои тексты. Я самый лучший.

– Вы лучше других?

– Да, лучше других, у них ни джаза, ни искры в душе.

– А вы максималист.

– Могу и тебе сочинить, хочешь, песню?

Мэри протянула ладошку и осторожно дотронулась до его разбитых пальцев и вдруг ощутила нежность к нему и немного смутилась. Поэт посмотрел на её пальцы, наклонился – поцеловал, затем взглянул на неё и улыбнулся. Она тоже в ответ улыбнулась, ей было приятно, и вдруг смело спросила:

– Песни, стихи? А сможешь красивый роман сочинить? Роман. Художественный настоящий роман, а не какое-нибудь мыло или непонятный стишок под барабаны. Ты же поэт.

Поэт задумался, допил водку, закусил бутербродом с её тарелки, машинально почистил её мандарин и решительно дольку ей в рот положил.

– И про что роман нужен тебе? Какая тема звучала?

Она послушно открыла рот и, как собачка из рук хозяина, съела дольку мандарина, коснувшись губами его пальцев, пригубила шампанское и снова приняла губами из его рук дольку сладкого мандарина, закусила и внимательно, пристально посмотрела на него, и весело улыбнулась Поэту. И с этой мандаринкой какая-то невидимая сила мгновенно связала их – им стало очень легко общаться и быть рядом и хотелось никогда не расставаться.

Итак, роли расставлены.

Закончилась музыка, но Поэт всё ещё думал о чём-то (возможно, о романе) и машинально сказал бармену:

– Snowy White – Midnight Blues (зазвучал новый блюз, через минуту Поэт повернулся к подруге). Интересно. Так про что роман?

– Про любовь. Спасибо (она съела под блюз ещё мандаринку). Есть важное условие – роман называется «Золушка» и я героиня романа! Слабо, Поэт, роман сочинить? А я могу издать его в Европе, Америке и получить гонорар, у меня уже имя есть в известных кругах. И, позволь заметить, я красивая, что особенно важно для рекламы! (И улыбнулась, приоткрыв мило рот в эротичной и наглой улыбке).

– Ты получишь всё – гонорар, деньги и чувство восторга. А я что получу?

– О-оох, красавчик-боец, если ты гений и напишешь мне красивый роман, то получишь, м-м-м, 10 тысяч евро.

– 20 тысяч, роман – это 20 тысяч евро.

– А-ха-ха! Нет и нет! 15!

– 20 тысяч евро – это цена, и я не торгуюсь.

– М-м? Хорошо, 20 тысяч, но если мне понравится роман. А если ты плохой поэт и не гений, и я роман не продам, то будешь мне должен!