– Прошу прощения, мадам. Я просто перепутал… – он повернулся к Парамонову. – Вот, точно здесь.

Олег откинул в сторону ткань, закрывавшую соседний стол; и Денис увидел того парня, что лежал на его кровати в реанимации. Проще говоря, он видел себя…

– Убедился?

Парамонов не ответил, молча поправил простынь и присел на краешек стола, в ногах у «того парня».

– Ну, и как долго нам тут сидеть? – поежившись от холода, спросил Денис.

– Это как повезет, – пожал плечами Олег. – Тут мужик лежал, Максимыч, так его брат мигом забрал, а вон там баба Шура. Ее, говорят, уже дней пять не забирают.

Парамонов повернул голову и увидел одиноко сидящую в дальнем углу маленькую, сухонькую старушку. Ее лицо покрывала паутинка морщин, на носу поблескивали очки, правая дужка которых была перемотана скотчем. Старушка вязала шарф, ее почерневшие и огрубевшие от работы руки на удивление ловко справлялись со спицами. Она одновременно быстро и

старательно вывязывала ряд за рядом; шарф становился все длиннее и длиннее. Он уже лежал на полу, словно огромная, свернувшаяся кольцами змея.

– Почему не забирают-то? – спросил парень. – Родственников нет, что ли?

– Сын есть, – сказал Олег. – Но он не то живет где-то далеко, не то просто не спешит… У тебя самого-то есть кто-то?

– Есть, – кивнул Денис. – Мать есть, жена, сын и сестра, – он немного помолчал и добавил: – Младшая. А отец умер несколько лет назад…

– А у меня брат есть, – проговорил Олег и вздохнул, подняв глаза к потолку. – Эх, скорей бы уже туда… – он поймал на себе недоумевающий взгляд собеседника. – Семья у меня там: жена Сонечка и двое ребятишек – Анечка и Павлик. Уже три года меня дожидаются, – он замолчал и вытащил из кармана пачку сигарет.

– Будешь?

Денис покачал головой и оглянулся. Мужики по-прежнему играли в карты, а мотоциклисты подсели к девушке в медицинской маске, и теперь они втроем что-то оживленно обсуждали, весело смеясь. Дедушка с бабушкой сидели на лавочке и все также держались за руки. Женщины продолжали свою беседу. И только старушка в очках сидела совсем одна, в стороне от всех и вязала свой шарф.

Денис посмотрел на нее, на этот нелепый длинный шарф, и у него больно защемило где-то внутри, там, где при жизни было сердце…

Железная дверь громко и неприятно лязгнула и открылась. На пороге показались двое молодых санитаров с носилками. Денис слез со стола и встал поближе к стенке. Остальные обитатели морга не обратили на вошедших ни малейшего внимания – даже не взглянули в их сторону.

– По наши тела явились, – проговорил Олег, внимательно наблюдавший за тем, куда пойдут санитары.

Но они никуда не пошли, а остановились около его стола и, молча перекинув тело на носилки, направились к выходу.

– Ну давай, – Олег пожал Парамонову руку и бодро зашагал вслед за санитарами. – Еще увидимся.

– Где?

– В Суде! – и мужчина скрылся за дверью.

«Чудненько! Еще и суд какой-то… – вздохнул Денис, взглядом окинув опустевший стол. – Мама, забери меня отсюда…»

Парамонов даже предположить не мог, что его просьба исполнится так быстро: спустя какие-то двадцать минут, на пороге вновь возникли санитары. Они небрежно перекинули на носилки «того парня».

– Степка, аккуратнее носилками орудуй!

– А ему уже по фигу на все! – отмахнулся рыжий Степка.

– Ему-то по фигу, – согласился его напарник. – Ты меня зацепил!

– Да ладно тебе, – миролюбиво отозвался Степка. – Я ж не специально… Ну что, понесли этого?

– Понесли.

– Уроды, – Денис зло сплюнул на пол и побрел за санитарами, на ходу раздумывая, как бы им отомстить.

У дверей санитары замешкались, притормозили. Воспользовавшись этим, парень забрался на носилки и дальше «ехал» на них. Когда санитары выходили из помещения, он со всей силы пнул тяжелую дверь ногой. Боли Денис не почувствовал, а вот дверь дернулась, со страшным грохотом ударилась о стену и, отлетев от нее, прижала шагавшего в «хвосте» Степана.