Когда я спустился в подземку у вокзала Гранд-Сентрал, меня переполняла уверенность, что я пристрелю Перрита при первой же возможности. Четыре минуты спустя, пересев на другую ветку на станции «Таймс-сквер», я уже полагал, что убийство Перрита может стать самой серьезной ошибкой в моей жизни. Еще через четыре минуты, когда я вышел из метро на Тридцать четвертой улице, то думал, что никаких приемлемых вариантов у меня не осталось и я нахожусь в безвыходном положении. В тот самый момент мне больше всего хотелось пристрелить Вулфа, заварившего всю кашу. Это он во всем виноват! Это он открыл окно и проорал мне, чтобы я отвел Перрита в дом. И ради чего? Ради каких-то свиных отбивных!

Свернув с Девятой авеню на Тридцать пятую улицу, я попытался выкинуть из головы тревожащие меня мысли. От сознания того, что скоро я смогу улечься в постель, силы окончательно оставили меня. Возбуждение, вызванное пальбой и двумя часами, которые я провел в полицейском участке в обществе служителей закона, окончательно сошло на нет, и у меня начался отходняк.

Завидев дом и знакомое крыльцо, я принял окончательное решение. Изначально я собирался наведаться к Вулфу в спальню и хорошенько потолковать с ним перед сном. Теперь я подумал, что с разговором можно подождать и до утра. Я поставил ногу на первую ступеньку с чувством глубокого удовлетворения, и вдруг оно растаяло, как утренняя дымка. Виной тому были двое мужчин. Они вышли из-за окутанного мраком угла дома и теперь находились на расстоянии вытянутой руки от меня.

Человек справа оказался моим тезкой Арчи. Мужчина, стоявший слева и чуть позади Арчи, был Дейзи Перрит. В руке у моего тезки виднелся пистолет. Сам Перрит держал руки в карманах пальто. Полицейские не стали забирать у меня оружие, поскольку на него имелось разрешение, однако мой пистолет в кармане пальто был разряжен, а толку от того, что висел у меня в кобуре под мышкой, не было никакого. С тем же успехом он мог лежать в соседнем штате: я не мог его быстро выхватить, потому что наглухо застегнул пальто.

– Я хочу обсудить с тобой события сегодняшней ночи, – заявил Перрит. – Моя машина за углом, на Одиннадцатой авеню. Иди вперед. Мы пойдем за тобой.

– Можем поговорить и здесь, – ответил я. – Мне и прежде часто доводилось беседовать с посетителями на крыльце.

Какой прекрасный шанс пристрелить их обоих! Классический случай самообороны. Впрочем, я решил не торопить события.

– Что вы хотите у меня узнать? – спросил я.

– Шагай вперед, – донесся ответ. На этот раз тон Перрита слегка изменился.

Я оказался в сложном положении. Допустим, я откажусь подчиняться. Неужели они меня пристрелят? Вряд ли, ведь это просто глупо. Если бы они хотели меня убить, то не стали бы со мной заговаривать. А что, если я поднимусь по лестнице и начну открывать дверь ключом? У этого варианта несколько существенных минусов. Во-первых, они могут попытаться меня остановить, начнется свара, которая перерастет в драку, одно за другое – и дело в итоге все-таки закончится пальбой. Во-вторых, дверь заперта изнутри, и мне потребуется разбудить Фрица, чтобы он ее открыл. В-третьих, если Фриц встанет и отопрет дверь, вполне вероятно, Дейзи Перриту может прийти в голову заглянуть к нам в гости.

Я решил стоять на своем.

– Мне бы хотелось… – начал я и замолчал, услышав звук приближающейся машины.

Я повернул голову в ту сторону, откуда он шел. В свете недавних событий я болезненно реагировал на звуки приближающихся автомобилей. Кроме того, мне подумалось, что это вполне могут быть полицейские. Вдруг Роуклифф решил не ждать до одиннадцати утра и вздумал попробовать еще раз достучаться до Вулфа? Нет, ничего интересного – обычное такси. Они часто ночью проезжают по нашей улице: у водителей конец смены, а у нас тут за углом таксопарк.