Соня начинает сонно моргать и обводит недовольным взглядом нас с Мироном. Морщит носик. Подхватываю дочь, пока она не заплакала, и прижимаю к себе.

Снова сосредотачиваю внимание на Мироне. Но вижу по его лицу, что это не шутка. Он на полном серьезе.

– Так все из-за денег?

Мирон мрачнеет и мотает головой.

– Не так, Витаминка. Просто дед жил всю жизнь с нами, со мной с рождения. Та семья о нем знать не желала, а тут вдруг ему восемьдесят и они решили нарисоваться. Какое совпадение, тебе не кажется? Это дело принципа – не дать первой семейке надурить деда.

Дергаю плечом.

– Мне ровно. Я ничем тебе не смогу помочь, Мирон.

Разворачиваюсь с дочкой на руках, прижимаюсь губами к её макушке и делаю глубокий вдох. Боже, чего мне стоит находиться с ним в одной комнате! А молчать о том, что это его дети?.. Но я понимаю, что ему ни к чему знать, что мои крохи были зачаты в результате случайной ночи, которую он так и не вспомнил, обвинив меня в том, что я пытаюсь навязать ему свою беременность. Сделать его отцом…

Укладываю Соню на развивающий коврик и проделываю то же самое с мальчишками. Раскидываю вокруг них погремушки и игрушки.

– Я не уйду без твоего согласия, Витаминка. Подумай.

Резко встаю, и в глазах темнеет.

Хватаюсь за первое, что попадается под руку, и так совпадает, что этим чем-то оказывается рука Мирона. Он подхватывает меня и хмурится. Недобро так. Скулы заостряются.

– Я заплачу. Куплю тебе хату и потом обеспечу так, что ты не будешь ни в чем нуждаться, Амин. Ну ты в позу встаешь, подумай о детях своих.

И он прав. Черт, как же он в этот момент прав. Потому что я на днях останусь без крыши над головой, без няни и без работы. С тремя детьми на руках.

– Подумай, Витаминка, – он стучит себя по виску, – я завтра заеду за ответом.

– А… – он уже разворачивается, чтобы уйти, но я останавливаю его своим возгласом.

Вздыхаю. Неужели я правда собираюсь это спрашивать?

– А что нужно делать мне?

Я жду, что на лице Мирона появится самодовольная улыбка, но он остается серьезным. Карие глаза осматривают мое лицо.

– Да ничего такого, что выходит за рамки дозволенного. Можно в щечку чмокать, обнимать. В общем, изображать влюбленную девчонку.

Прячет руки в карманы светлых джинсов и расправляет плечи. Темные пряди спадают на лоб и придают ему весьма сексуальный вид. Только вот за этой сексуальной расслабленностью скрывается довольно коварный и бесчувственный парень.

И даже сейчас он готов пойти на такой спектакль, только бы достичь своих целей.

– А дети?

Мирон бросает быстрый взгляд на копошащихся малышей и прикусывает губу. Дует щеки, ерошит волосы. Выглядит так, словно он слегка в растерянности.

– Придется изображать нам с тобой счастливых родителей.

– Если я соглашусь, – уточняю на всякий случай.

Мирон улыбается и кивает. Слишком быстро. И даже не возражает, словно заранее знает, что мне некуда деваться.

– Почему именно я, Мирон?

– Потому что ты единственная девушка, которой я доверял когда-то.

И снова мне хочется рассмеяться ему в лицо. Мирон мотает головой.

– Нет, Амин, я серьезно. Несмотря на то, чем закончилось наше общение. Я тебе доверял, – добавляет в голос жесткости.

– Но сейчас же все изменилось?

Мирон пожимает плечами.

– Это сейчас неважно. Да, ты попыталась обмануть, но это было давно, и меня отпустило. Я почти не злюсь.

– Почти?

Мирон оставляет вопрос без ответа. Идет в коридорчик и натягивает кроссовки.

– Завтра. Я приеду.

Прикрывает входную дверь, оставляя меня один на один со своими мыслями. Оседаю на диван и шумно выдыхаю. Смотрю на малышей, а у самой сердце болезненно щемит.