«Познание таинств мира есть обязательство, долженствующее брать первенство перед всеми другими и принуждающее нас входить в самые мелкие подробности. Необходимо собирать сведения о многочисленных областях планеты, о народах, её населяющих, о зверях и птицах. Каждый человек, связанный с морскими и сухопутными путешествиями, вносит свою долю в это познание, пусть это касается только отдельной страны, отдельного народа, бегающей или летающей твари…»

Капитан Росс захлопывал тетрадь. Усмехался. Чертовски давно это было написано.

К двенадцати дня он отправлялся в архив Адмиралтейства. Третий год он систематически читал старые морские отчёты, надеясь найти упоминание о розовой чайке.

Престарелый служитель приветствовал его, почтительно вставая со стула. В архивный подвал, наверное, ещё не дошли слухи об отставке, бедности и запустении его жизни. Для старого служителя он был всё тем же Джоном Россом, капитаном Королевского флота.

В отдельной каморке, скрытой дубовой дверью, окованной медными полосами, хранились секретные отчёты прошлых лет и донесения послов с описанием морских маршрутов. Капитана Росса они не интересовали, так как в них шла речь о южных морях, жемчуге, красном дереве.

Капитан Росс читал отчёты таинственных отца и сына Каботов, столетия тому назад плававших к берегам Северной Америки, отчёты рыболовов и китобоев, отчёты капитанов, имён которых он никогда не слыхал. Тугая ладонь начинала сжимать сердце, и в тишине сводчатого подвала он наяву слышал задыхающийся, прерывистый голос матроса Себастьяна: «Капитан! Смотрите!» Где сейчас матрос Себастьян? Спился, погиб за бортом, а может, плывёт на борту торгового судна по Индийскому океану…

Белая дверь с шумом распахнулась.

– Её высочество герцогиня Беррийская и Йоркширская, – торжественно провозгласил голос. Задрапировавшись в халат, в палату торжественно вошла Лена и надменно протянула Сашке руку для поцелуя.

– Чего шумишь? – шёпотом спросил Сашка. – Священный мёртвый час. Главврач на цыпочках ходит. Ты как попала?

– Через печную трубу. Там вахтёра забыли поставить.

– Да тихо ты… вся больница сбежится.

Сашка лежал уже без бинтов и гипса.

– Экий ты пуганый после травмы стал, – беззаботно сказала она.

И опять тихо скрипнула дверь. В палату на цыпочках вошёл тренер. Вид у него был как у нашкодившего мальчишки. Правая рука Никодимыча была неловко засунута в карман пальто, и пальто оттопыривалось.

– Что с рукой, Никодимыч? – спросил Сашка.

– Это так… – ответил тренер.

– Пахнет чем-то. – Лена понюхала воздух. – Какой-то гадостью пахнет.

– Не пахнет ничем, – быстро сказал Никодимыч. – Саш! Поговорить надо.

– Я мешаю? – спросила Лена.

– Пожалуй, – согласился тренер.

– Зайду вечером. Мне события отягощают душу.

– Вечером не пускают.

– Пустят, – рассмеялась она. – Пока!

Тренер сумрачно посмотрел на Сашку. Потом распахнул пальто и вытащил огромную бутыль. Бутыль была наполовину заполнена тёмной жидкостью. Сашка зажал нос.

– Попахивает немного, – смущённо признался тренер. – Оттого и крался, как вор. Скидывай одеяло. Всё снимай.

– Что это?

– Бальзам. Самодельное средство от переломов. Незаменимая вещь. Раздевайся, говорю. Буду тереть.

И тренер скинул пальто, засучил рукава.

Голый Сашка лежал на животе, вцепившись в прутья кровати. Никодимыч деловито массировал ему ноги и спину, поливая ладони адовым варевом.

– Чем запах сильнее, – приговаривал он, – тем больше толку. Веденякина кто на ноги ставил после Алма-Аты? Я. Этой мазью. А Прошкина, чемпиона Союза?

Самодельный бальзам Никодимыча оказался действительно волшебным средством. Через пять дней Сашка уже ходил по палате. Через десять его выписали, и безжалостный Никодимыч в первый же вечер вручил ему скакалку и выгнал в парк. В парке было просторно. Лавочки стояли заваленные снегом, и между ними лежали тёмные и глубокие тропинки. Сашка долго, с наслаждением вытаптывал себе площадку. По всему телу выступила испарина, но до чего же это было хорошо – шевелиться. Потом он никак не мог приладиться к скакалке. Разучился. Координация движений разладилась. Потом Сашка всё же нашёл эту координацию, и… как это было здорово. Мягко хлопала скакалка по снегу, и пот заливал лицо…