– Алена останется здесь, – говорит Антон невозмутимо, словно и не слышал всего, что я сказала до этого.

– Она не останется с отцом-предателем!

– Дочь я не предавал, если уж на то пошло.

– Правда?! – я не могу сдержать эмоции. – А изменять матери своего ребенка – это не предательство по отношению к ребенку?!

– Нет, – отрезает он. – Хочешь уйти – уходи, я тебя держать не стану. Знаю, что это бесполезно, и что скоро ты сама вернешься обратно.

– С чего бы мне возвращаться?!

– С того, что София – это просто увлечение, интрижка, страсть, это несерьезно... А моя настоящая семья – это ты, Алена и наш будущий малыш. Просто ты пока не понимаешь этого. Но это ничего: ты же знаешь, я терпеливый, я дам тебе время понять, что мужчины лучше тебе не найти... Мы вместе восемь лет, шесть из них – женаты. И все это время я заботился о тебе: приносил в дом деньги, позволил тебе не работать, исполнял все твои капризы во время беременности, вставал ночами к плачущей Аленке, наравне с тобой менял ей памперсы, кормил, купал, водил по врачам, в бассейн, на массаж... Возил вас в отпуск на юга. Гонял на дачу к твоей матери, чтобы поливать там огороды, копать картошку и латать крышу, хоть и не хотел этого! Я все делал и продолжаю делать! Я люблю тебя и хочу от тебя еще детей! Но стоило мне немного расслабиться, стоило совершить ошибку – все, я сразу же стал врагом народа!

– Ошибка? – переспрашиваю я тихо. – Ты называешь ошибкой многократные измены в течение более чем пяти месяцев?!

– Откуда... откуда ты...

– Мать сказала, – обрываю я его. – Я была у нее. Она застукала вас однажды – и ничего мне не сказала.

– Вот видишь?! – Антон всплескивает руками. – Твоя мать лучше тебя понимает, что именно ты разрушаешь семью!

Я не выдерживаю и хлопаю дверью спальни, чтобы просто спрятаться от этого человека, который не просто изменил, но еще и пытается манипулировать мной, пытается вызвать у меня чувство вины.

Остаток вечера я веду себя как обычно: заказываю в ресторане ужин – готовить самой нет никаких сил, – играю с Аленой, купаю ее и затем укладываю в постель, читая перед сном несколько ее любимых сказок.

Когда малышка засыпает, начинаю тихо действовать. Пока Антон смотрит телевизор в гостиной, тайком переношу в детскую комнату небольшой чемодан и некоторые свои вещи: одежду, обувь, уходовую косметику. Хорошо, что сейчас середина лета, и много вещей не понадобится. Никакой тяжелой обуви и пуховиков. Заранее убираю в прозрачную папку документы – свои и дочери. Прячу все в шкаф, чтобы муж не заметил. Потом ложусь в постель Аленки, предварительно поставив себе будильник на четыре часа утра. В это время будет уже достаточно светло, чтобы сказать дочери, что мы идем гулять, но еще слишком рано, чтобы проснулся Антон...

Я сбежала бы днем, пока он на работе, но до конца июля муж будет работать из дома, удаленно, так что придется делать это рано утром.

В десять часов вечера Антон заходит в детскую комнату, чтобы перед сном поцеловать в лоб спящую дочь. Я тоже притворяюсь спящей и чувствую, как он проводит пальцами по моему лицу. Мерзко, хочется вскочить и сбросить его руку, но я молчу и терплю. Потом слышу, как он тяжело вздыхает, говорит едва слышно:

– Какой же я придурок, – и выходит, тихо поскрипывая половицами.

Это точно. Придурок.

Мне удается немного поспать, но потом я просыпаюсь: сама, еще до будильника. На часах три пятьдесят, так что я осторожно сажусь в постели и начинаю поглаживать по спине дочку, зная, что так она проснется постепенно, мягко, без испугов и вскриков. Важно быть очень тихими. А это, знаете ли, непросто, когда тебе нужно собрать и вывезти из дома пятилетнего ребенка...