Мои изыскания весной 1873 года на плато к востоку, югу и западу от акрополя были весьма поверхностными. Как можно видеть из плана II в «Илионе», они ограничились двадцатью шахтами, вырытыми в случайном порядке по большой площади нижнего города Илиона и в пяти случаях там, где материк был лишь покрыт слоем мусора на глубине нескольких футов. Кроме того, в трех из более глубоких шахт (см. D, О, R и врезку на плане II в «Илионе») я наткнулся на погребения, вырубленные или встроенные в скалу. В трех других шахтах (см. Е, F, I и врезку на плане II) я обнаружил большие стены; еще в четырех были найдены стены домов: при постройке стен всех этих домов материк непременно должен был быть расчищен от древнего мусора, которым он был покрыт. Таким образом, пятнадцать из двадцати шахт не дали никаких результатов.

Теперь я хотел систематически и тщательно исследовать плато и начал эту работу, выкопав траншею длиной 60 и шириной 3 метра (см. план VIII в этой книге) на юго-западном склоне Гиссарлыка вблизи шахт, помеченных К, I, G на плане II в «Илионе» под прямыми углами к осям юго-западных ворот (FM – TU на плане VII). Помимо исследования почвы, я надеялся обнаружить продолжение дороги к юго-западным воротам и найти гробницы по обеим ее сторонам. Поскольку склон здесь поднимается под углом 15°, я решил, что количество мусора должно быть сравнительно небольшим, и, таким образом, надеялся получить от этих раскопок выдающиеся результаты. Однако меня ждало большое разочарование, ибо я наткнулся на материк только в 12 метрах ниже поверхности, и любой, кто когда-либо видел раскопки, поймет, что искать погребения на такой глубине совершенно невозможно, поскольку при уборке мусора из узких траншей возникают слишком большие трудности. Поскольку здесь я не нашел никаких следов дороги к юго-западным воротам, мы должны предположить, что эта дорога (так же оказалось и с дорогой к южным воротам, NF на плане VII) лежала на голой скале. В этой траншее я обнаружил огромное количество эллинистической керамики и в нижних слоях – массу фрагментов очень древней керамики тех типов, которые свойственны двум самым древним поселениям Гиссарлыка, а именно толстую глянцевитую черную посуду, типичную для первого города с нарезным орнаментом, заполненным мелом и с длинными горизонтальными канавками на ободке или с двумя вертикальными отверстиями-трубочками для подвешивания в тулове, а также темно-красные, коричневые или желтые вазы-треножники и фрагменты толстых, совершенно плоских глянцевитых красных терракотовых подносов или блюд, характерных для второго города.

Далее я прокопал траншею длиной 40 метров вблизи акрополя на северо-западной стороне (см. план VIII в этой книге), где надеялся найти продолжение большой стены второго города. Фактически здесь я нашел, и именно в том месте, где она должна была быть, искусственно разглаженную породу: так что нет сомнений, что некогда здесь находилась стена, однако in situ не осталось ни одного камня.

Кроме того, я выкопал траншею длиной 110 метров и шириной 3 метра на плато в нижнем городе Илиона на южной стороне Гиссарлыка (см. план VIII). Здесь раскопки были гораздо более легкими, толщина щебенки составляла у холма-цитадели около 6 метров и в конце моей траншеи – только 2 метра. Я наткнулся здесь на портик с колоннами из сиенита и с коринфскими капителями из белого мрамора. Он был замощен большими, хорошо обтесанными блоками из известняка и, очевидно, был разрушен в поздний период, так как колонны упали только тогда, когда пол уже был покрыт мусором на глубину 0,3 метра, и, поскольку все видимые колонны лежали в северо-западном направлении, вполне возможно, что здание было разрушено в результате землетрясения