Мия открыла глаза и потянулась ко мне, чтобы взглянуть в окно. Краем глаза я отметила, что Мист повторил маневр, чтобы всмотреться в окно напротив.

– Угу, рейсовый флайбус, в Лижан полетел, – отозвалась она, – в городе же станция есть… А что?

– А почему мы на автобусах едем? На флайбусе же быстрее? – Я окончательно запуталась в лабиринте керимской логики.

– Это древняя традиция Весеннего Поезда невест, – неожиданно вклинился в наш разговор Мист, явно проговаривая давно заученный текст. – В этой поездке будущая жена воина может сама оценить походную жизнь «изнутри», почувствовать все тяготы и радости, посмотреть на воинов «в деле», чтобы составить представление о том, за кого она выйдет замуж. Каждый день ваши сопровождающие будут меняться, и вы сможете посмотреть на всех нас по очереди.

Капризный голос Малышки, сообщивший нам, что разговаривать, когда другие пытаются спать, – это ужасно невоспитанно, прервал эту в высшей степени полезную обучающую лекцию. Мы замолчали. Мия снова закрыла глаза, я же вернулась к созерцанию звездного небосвода, и утешающий шепот Миста стал для меня неожиданностью:

– Не расстраивайся. Если ты захочешь – в Таншере будет кому покатать тебя на флайбусе.

Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть в ответ. Во-первых, я и сама могла покатать кого-нибудь на флайбусе, права на его вождение были обязательным условием перевода на второй курс; а во-вторых, я сильно сомневалась, что нынешняя поездка была хотя бы вполовину похожа на настоящий поход. Как-то не верилось мне в Миста, бредущего по автобусу, полному воинов, заботливо подтыкающего одеялки и выключающего свет. Я тихо и досадливо вздохнула – у воина в моем воображении, которому подтыкал одеялко Мист, оказались светлые волосы и такие знакомые глаза.

Из Нашера мы выдвинулись четко и почти без накладок. Привычная рутина цепко захватила меня в свои сети, и я полностью погрузился в подготовку к отъезду, когда меня позвал один из новеньких, оставшихся руководить погрузкой невест. Еще подходя к его посту, я уже знал, кого увижу: прямо напротив Джефа стояла растерянная Птичка. Привычная керимская одежда на ней по стечению обстоятельств снова оказалась синего цвета, а вот яркие волосы и нежная шея были закрыты необычно замотанным шарфом.

– Джеф? Проблемы?

Но воин только указал кивком на Птичку.

– Соня, что-то случилось? – попытался внести ясность я.

– Не знаю. Руку… больно. – Голос был испуганным.

Я проследил за ее взглядом, заметил руку Джефа, вцепившуюся в хрупкое девичье запястье, и почувствовал злость и разочарование. Воин не имеет права причинять боль женщине, тем более невесте, чьей-то будущей жене, и уже не важно, как я отношусь к этой девушке: Джеф нарушил правила. Новичок понял что-то по моим глазам либо до него дошло, что он натворил, потому что руку Птички тут же отпустил и даже отступил на шаг назад. Я показал ему жестом, чтобы он следовал за мной, осторожно подтолкнул Птичку к остальным женщинам и крикнул Мисту, что я прошу «присмотреть здесь». Мист, которому едва исполнилось двадцать пять, присоединился к нашей десятке всего три года назад, после свадьбы моего однокурсника, и быстро нашел общий язык со мной и с Терри, став моей второй и, как Терри шутил – «левой», рукой. Он был удивительно мягок с женщинами, позволяя им вить из себя веревки, но собственным домом сумел обзавестись только пару недель назад, поэтому его куртка была все еще свободна от бусин всех цветов радуги, мы же с Терри спорили – сколько десятков оттенков мы сможем насчитать на Мисте, когда о его переезде станет известно.