Приложив некоторые усилия, мне удалось распахнуть обе створки окна, выходящего, что меня порадовало, в сад. Открывающийся вид на лес и струйка свежего воздуха, напоенного запахом реки, внесли немного оживления в мое мрачное настроение, и присутствие духа начало ко мне постепенно возвращаться.

Обстановка самой комнаты не представляла собой ничего особенного, если не считать ее явной принадлежности к восемнадцатому, или еще более раннему, веку. Огромная кровать с коваными спинками и массивный потемневшего от времени дуба комод напротив нее оказались едва ли не единственными предметами мебели. Впрочем, имелись еще письменный стол с бюро и стул сомнительной надежности, но, находясь в ближнем, левом от двери углу, они в глаза не бросались и посему заметил я эти предметы роскоши не сразу. Будучи по природе своей непривередливым, я вообще не придал значения скудности обстановки, направив свое внимание романтическим красотам заросшего сада.

Впрочем, долго любоваться видом из окна мне было некогда – была пятница, а посему я опасался, что ближе к вечеру в кабаке при гостинице станет многолюдно, что может мне осложнить вызволение моих вещей, откладывать на завтра которое я не собирался, ибо перспектива провести ночь в одежде на голой кровати без предшествующего проведения соответствующих гигиенических процедур мне не улыбалась. Я не знал нравов местного, по сути чуждого мне, населения, но даже в том случае, если нравы эти окажутся вполне сносными, мне не хотелось с первого дня привлекать излишнего внимания к своей персоне и вызывать пересуды и сплетни, для отдохновения от коих я, собственно, и прибыл в эти края. Я понимал, что избежать разумной интеграции в местное общество мне так или иначе не удастся, но начинать оную, будучи обремененным двумя огромными сумками на роликах, в мятом дорожном костюме и с изможденным выражением и без того не очень дружелюбного лица я не хотел.

Я немного воспрял духом и мне удалось убедить себя, что еще одно приключение в моей жизни может пойти мне только на пользу и обогатить мой душевный, равно как и интеллектуальный, багаж, а необычность ситуации должна только этому способствовать.

В конце концов, ничего из ряда вон выходящего не происходит, а различного рода не состыковки и мелкие разочарования встречаются в жизни повсеместно и обращать на них внимание, значило попросту терять нервные клетки.

Деревня встретила меня дружелюбно, а ее краски, краски самой жизни, предстали предо мной после только что пережитого еще более яркими. А когда мимо меня кто-то лихо проскакал на коне, вздымая коричневую дорожную пыль, ощущение идиллии стало полным. Народу на улицах не прибавилось, а посему мне пришлось порядком потрудиться, прежде чем я смог отыскать кого-то, способного снабдить меня необходимой информацией.

Наконец, из-за угла вынырнул какой-то парнишка, вознамерившийся было нырнуть за следующий, когда я его окликнул. Он остановился и недоуменно посмотрел на меня, одновременно заправляя в штаны выбившуюся на бегу рубаху и словно удивляясь наглости чужака, посмевшего оторвать его от столь важного дела.

Узнав о цели моего пути, малец поинтересовался, откуда же я, собственно, появился. Не желая вдаваться в подробности, я указал ему на дом за моей спиной, на что он снисходительно улыбнулся, словно неудачной шутке, неясно махнул рукой в сторону одной из улиц и скрылся в вожделенном переулке.

Я побрел в указанном направлении в поисках кого-либо более толкового для разъяснения моего дальнейшего маршрута, но очень скоро потребность в провожатом отпала, так как уже издали я опознал здание гостиницы, хоть ранее мной и не виденное, но вполне типичное для заведений подобного рода в европейской деревне.