И тут я в досаде вспомнил, что на дворе ночь-полночь, а с Техасом разница во времени всего плюс один час. А потом в голову пришла другая, очень примитивная мыслишка от безысходности и того, что уже произошло…

Эх! Надо было снять маску маньчеллы. Она, гадина такая, всё-таки явилась преградой, причиной отказа. Вот если бы миниатюрная стерва увидела мое лицо, то она, возможно, с непонятно какой долей процентов из ста, но согласилась бы сходить на свидание.

Если бы да кабы, бла-бла-БЛЯ! От ворот поворот – случившийся факт, и нечего тут размышлять.

Да уж, я так и не прошел все стадии принятия гребаного неизбежного. Потому что их оказалось слишком много. Они разъедали мой мозг и душу! Не давали переключиться на что-то другое, нормальное и знакомое.

Никаких планов, которые я наметал, когда сдуру решил сгонять в Нью-Йорк проклятущий.

И в беспамятстве, в полной безыдейности я принялся вешать в шкаф чертов костюм. Да-да, я просто действовал как бездумная машина, пока…

Не глянул на костюмчик, который мои руки очень аккуратно повесили на плечики. Хотя его впору было скомкать и выбросить в мусорное ведро… Или отдать какому-то бездомному, чтобы он испачкал шмотки уличной жизнью…

Но нет!

Уголки губ уже настырно полезли вверх. И я увидел в зеркале внутренней стороны шкафа такую азартную, жадную морду, что даже не узнал себя.

– Да-да-да, стерва, – шепнул и со всей силы щелкнул по запонке, которая глухо звякнула и словно затихла от ужаса, что застыл в ее мутном каменном зрачке.

И передо мной тут же возникли испуганные глаза королевы всех стерв, ледяной каменной суки, которая олицетворила в тот момент всё самое недоступное, недосягаемое, запретное, притягательное, вызывающее жажду завладеть, взять и… не знаю, что еще. Во мне засел какой-то дух деструктива. Появилось желание перевернуть всё с ног на голову. Хорошенько встряхнуть окружающее пространство, которое бесило и заставляло чувствовать беспомощность.

И я мягко, очень медленно прикрыл дверцу шкафа, зловеще подмигнув пиджаку. Потому что новая цель закуражилась в моем нутре с неистовой пляской сотни чертей, которых уже было не остановить… Точнее, я не собирался прекращать их шабаш! Потому что…

Ромео Моралес решил снова проникнуть в «Саламандру». Следующей ночью.

Любой, мать его, ценой!

***

Я малец закинулся текилой в лобби-баре для того, чтобы хоть как-то прийти в норму…

Но, увы, выходило плохо, а мысли продолжали и продолжали выписывать кривые, ломаные фигуры. Универмаг. Визитка. Такси. «Саламандра». Удивительное шоу…

Королева.

Личную самооценку не подняли даже сидящие неподалеку дамочки в вечерних нарядах, которые шушукались, кокетливо поглядывая на меня. Что и говорить, прежний Ромео Моралес точно подкатил бы к ним, угостил выпивкой, а затем, спустя час или два, пригласил бы в номер для тройничка. И я точно, на опыте знаю, что каждая из них стремилась бы к большему моему вниманию. Хотела бы первой прочувствовать моего «приятеля» и не слезать с него как можно дольше.

Но, увы, бля, в тот самый момент я не мог думать о сексе. У меня перемкнуло в районе груди, мозг пребывал в темном бездумье, а тело не подавало вообще никак животных, природных сигналов. И я даже немного испугался. Подумал о том, что «Саламандра» – это не закрытый нью-йоркский клуб, а действительно мистическое место, где меня лишили…

Либидо!

– Так, ладно, – слегка помотал башкой, чтобы выгнать эту муть, допил текилу, поднялся и отправился в номер, даже не глянув напоследок на двух телок.

План такой: тупо лечь спать. Дрыхнуть как можно дольше. Затем позырить в номере кино и сериалы под хавчик и запрещенную тренером Колу. В общем, приблизиться к вечеру, к полуночи, забив голову разной ерундой, чтобы не крутить там другие недавние факты и события, которые раздражали, задевали самолюбие и доводили до состояния исступления…