Американская разведка опасалась, что предложение о сотрудничестве могло быть «игрой» КГБ.

Несмотря на первую неудачу, Толкачев не прекращал попыток к установлению контакта. В следующей записке предатель уже передал некоторые характеристики советской радарной системы. Это были ценные сведения, доступа к которым у американцев еще не было. Однако и эта бумага не убедила главу ЦРУ Стенфилда Тернера.

Главную роль в принятии решения об установлении контакта с «инициативником» сыграл американский резидент ЦРУ в Москве Гарднер Хэтуэй. Он не разделял мнение своего начальства и добился разрешения позвонить по указанному анонимом номеру. В это же время из Пентагона пришел в ЦРУ запрос на любую информацию о советской радиотехнике. После некоторых сомнений Тернер дал резиденту добро.

Работники резидентуры дозвонились до Толкачева и оставили в условленном месте для него пакет с перечнем вопросов о советских радарах. Через неделю Аноним точно таким же образом оставил американцам свой ответ. Когда в ЦРУ проанализировали полученную информацию, стало ясно, что о ловушке КГБ не может быть и речи.

Новая информация о радарах была настолько ценной, принципиально новой и важной, что КГБ никогда не получило бы разрешение на передачу ее противнику. В начале 1979 года Толкачев наконец встретился с американским резидентом. Новый агент ЦРУ получил псевдоним «Сфера» (по аналогии с информацией о разработке системы поражения целей в нижней полусфере).

Ценность системы, описанной агентом «Сферой», была колоссальной. Подобный радар позволял самолету с большой высоты отслеживать низколетящую технику и ракеты противника. До сих пор ничего подобного у авиации СССР, да и ни у кого в мире, не было.

Удивительно то, что «Сфера» уже в своих первых письмах к американцам излагал долгосрочный план работы с ЦРУ. Он планировал передавать секретные документы в течение 12 лет.

«Инициативник» писал, что собирается нанести Советскому Союзу максимально возможный ущерб.

В нормативных документах любой разведки определен особый порядок работы с наиболее ценной агентурой, направленный прежде всего на безопасность работы с ценным источником. Эти правила неукоснительно соблюдались работниками ЦРУ в работе со «Сферой».

Первым оперативным куратором «Сферы», по иронии судьбы, был Джон Гилмер, родители которого были русскими аристократами, чью жизнь разрушила Октябрьская революция. Они эмигрировали в США, где и родился Джон. Оперативный работник отлично знал русский язык, хотя и говорил с прибалтийским акцентом. До работы со «Сферой» он уже считался опытным разведчиком, принимавшим участие в двух важнейших операциях ЦРУ – созданию «Берлинского туннеля» и разработке и вербовке предателя СССР Олега Пеньковского.

Гилмер был мастером перевоплощения и конспирации. Несмотря на то, что куратор постоянно находился под «колпаком» у КГБ, он ни разу не провалил и не засветил встречи со «Сферой». В 1980 году Джон Гилмер получил новое назначение и уехал из Москвы.

А вот с новым связным ЦРУ «Сфере» катастрофически не повезло. Как правило, предатели забывают закон разведки – «на каждого изменника есть свой предатель» и то, что внешняя контрразведка активно и успешно работает по проникновению в спецслужбы противника.

В начале 1980 годов советские агенты в спецслужбах США сообщили в Москву о самой масштабной утечке секретных материалов по вооружению. В сообщении указывалось, что американские спецслужбы и военные располагают сведениями не только о новейших истребителях – перехватчиках, только поступивших на вооружение, но и о разработках новой авиационной техники, еще не дошедшей до производства. Это был первый сигнал.