На эту-то незримую преграду и наткнулся латинянский снаряд.

Послышался сухой хруст камня о затвердевший воздух. Тимофей отчетливо различил искры, брызнувшие из сдавленного нутра валуна.

– Крысий потрох! – только и смог вымолвить он.

Глыба, остановленная в нескольких локтях от башни, разорвалась в пыльном дыму как татарский сосуд с громовым порошком. Разлетелась на куски, выстрелила фонтаном битого щебня. Искрошилась. Осыпалась шуршащим камнепадом на ров, на вал, на скальное подножие крепостных стен.

То ли колдовской щит, поставленный Угримом, оказался недостаточно велик, то ли недостаточно крепок, но несколько осколков – небольших, сильно отклоненных в сторону – все же, долетели до стены. Раскрошились об окаменевшие бревна. Ударили по заборалу. Мелкая каменная россыпь брызнула в бойницы, на боевых площадках заклубилась пыль. Вскрикнул первый раненный.

Все же зацепило кого-то!

Тимофей поморщился, как от головной боли, князь тоже неодобрительно покачал головой. Еще бы! Сейчас каждый дружинник на счету.

– Княже, а можно останавливать камни дальше от стен? – спросил Тимофей,

– Чем дальше ставишь щит, тем сложнее его укрепить, удержать, поймать на него чужой снаряд и совладать с чужой магией, – ответил Угрим.

Выходит, нельзя…

Ошеломленные лучники уже выглядывали из бойниц и смотрели на клубящееся под стенами облако пыли. Раненого – молодого ратника с разорванным кольчужным рукавом – спускали вниз. Его место занял новый стрелок.

– Силен Михель, – пробормотал Тимофей. – Такую глыбину, да эдак зашвырнуть – не шутка!

– Да, это сильный чародей, – согласился Угрим. – Но не всесильный. Против него одного выстоять можно. Беда в том, что он не один. Меня сейчас интересует Арина. Где она? На что приложится ее сила?

В самом деле… Тимофей скользнул взглядом по вражескому лагерю. Гречанки, что прежде так и вилась вокруг латинянского мага, теперь видно не было. Странно это и тревожно.

А латиняне уже суетились вокруг камнемета. Обслуга осматривала и проверяла деревянную конструкцию: не расшаталась ли, не треснула после первого выстрела. Гигант-молотобоец искал вышибленный клин. В беличьи колеса влезали кнехты. Только маленькая красная фигурка позади порока стояла неподвижно. Михель наблюдал за крепостью.

Стенобитное орудие вновь пришло в движение. Провернулись и закрутились деревянные колеса. Медленно-медленно начал подниматься груз противовеса. Так же медленно опускался метательный конец рычага.

Перезаряжать такой порок – дело долгое. Но не бесконечное.

Тимофей косился на Угрима, однако заговорить с князем не решался.

Угрим обратился к нему сам:

– Убери лучников со стен, воевода, – велел князь. – В башнях оставь по одному дружиннику.

– По одному человеку на башню? – удивился Тимофей. – Не маловато ли?

– Хватит, чтобы наблюдать. А начнется штурм – поднимутся остальные. Пока идет обстрел, пусть люди хоронятся под стенами. Воинов у меня мало, и терять их понапрасну я не хочу.

Помолчав немного, Угрим пояснил:

– Сейчас Михель только пристреливается, да ко мне присматривается. Он еще не бил по-настоящему. Но может ударить в любой момент.

Вот оно как! Обрадовал князь, нечего сказать…

– В общем, гони ратников прочь, Тимофей! Не время им сейчас умирать. Потом. Позже. Успеют еще…

Потом, значит? Позже, значит? Успеют, значит? Ну что ж… Приказ Тимофея, подхваченный зычными голосами дружинников, облетел крепость. Лучники спустились вниз. Только на башнях остались одинокие наблюдатели.

А беличьи колеса вражеского порока все вращались. Неподъемный груз поднимался. Рычаг, опутанный пращевыми ремнями, клонился к земле…