Первые дни после их отъезда было ужасно, а потом становилось терпимо. А я продолжала вычеркивать дни.

Сначала, в раннем детстве, я думала, что у всех так же. Что родители – некая награда, недостижимая радость, которую надо дождаться и заслужить. Но вхождение в детский социум навеяло подозрения. Другие дети в саду и школе жили с родителями. С бабушкой жил только странный и замкнутый Антон. Еще несколько детей – прилежная отличница Алина и долговязый веснушчатый двоечник Гриша – жили только с одним из родителей, а с другим встречались реже, но все же встречались. Но у большинства были мама и папа, и они жили вместе.

От этого мне начало казаться, что со мной что-то не в порядке. С другими детьми родители живут просто так, и им даже не надо ничего делать для этого. Эти дети могли капризничать, обижаться, скандалить, требовать – их все равно любили. Я же прикладывала массу усилий, чтобы понравиться родителям, получала хорошие оценки, мастерила подарки, отлично себя вела, но ничего не получалось. Я была не нужна даже идеальная.

Каждый раз, когда родители уезжали, я думала, что теперь-то уж точно они уехали ненадолго, скоро вернутся и в этот раз либо останутся со мной, либо заберут меня туда, где полно приключений и чудес – например, в Африку. Я буду прятаться от жары в прохладном доме, смотреть на полное звезд африканское небо, ходить в грубых ботинках, чтобы не укусила змея, ездить на верблюде в пустыне. Или мы поселимся в уютном американском городке, и у нас, как в фильмах, будет домик с лужайкой, и, может, мы даже заведем собаку. Я всегда была готова сорваться и уехать с ними.

Только они не звали.

Бабушка говорила, до двух лет я жила с родителями. Я этого не помнила. Как это было? В памяти на месте этих воспоминаний была пустота.

Я не помнила, что было до бесконечного ожидания родителей. Как будто я родилась и сразу начала ждать.

А потом родители завели еще одного ребенка. Мою сестру Свету.

Мне тогда как раз исполнилось 10 лет.

У них не было времени на первого ребенка, но вдруг появилось на второго. Интересная ситуация.

Когда мама забеременела, родители остались в Москве. Папа перевелся на должность в московской редакции. Это меня обрадовало: теперь-то они меня заберут. Никто не говорил о переезде, никто не звал меня, но я, как всегда, находила им оправдания: сложный период, беременность, роды, младенец, нужно подготовиться, все это непросто. Потом, когда станет полегче, меня обязательно заберут.

Перед родами они уехали в отпуск, чтобы отдохнуть до начала сложного периода. Меня с собой не звали.

Сестра родилась. Впервые я увидела ее спустя несколько недель после рождения. Сестра – ужасно маленькая и пухлощекая – постоянно орала. Не плакала, а именно гневно орала, требуя от родителей и всего мира свое. Я никогда так не умела, а она родилась с таким навыком. Мне казалось, что на ее фоне я выгляжу выигрышно. Не ору, не доставляю неудобств. Еще и помогать могу.

Меня не забрали.

Прошло несколько лет. Сестра росла. Я по-прежнему жила с бабушкой. Иногда – редко, раз в несколько месяцев – мы ездили к родителям в гости. В их светлой уютной трешке у сестры была отдельная комната (мы-то с бабушкой ютились в однушке). Я помогала с ребенком во время своих приездов, даже поменяла как-то раз памперс (видимо, чтобы продемонстрировать все свои преимущества).

Меня не забрали.

Третья комната родительской квартиры, которая теоретически могла бы стать моей, после ремонта превратилась в гостиную. То есть либо меня планировали поселить с сестрой (хотя кровать там была одна и места под вторую не наблюдалось)… либо мой переезд и не планировался.