Джексон ответил, что она не ошибается, и они немного поговорили. Что он собирается делать? Да сам толком еще не знает, наслышан только, что в здешних горах хорошая охота, вот и решил попытать счастья. Умеет ли пользоваться ружьем? Да, конечно.

Молли не могла не ухмыльнуться, потому что сама была на редкость хорошим стрелком, законной владелицей личного винчестера и револьвера «кольт», а главное, знала, как ими пользоваться.

– Вы должны быть уверены в меткости своего глаза, когда начнете выслеживать оленя, – заявила она. – Местные олени чуют человека за милю, а ружье – за целых пять миль. В ту же секунду, как заметят, пускаются наутек широкими прыжками, и поминай как звали! Хороший матерый самец в этих местах даже не скачет по горам с уступа на уступ, а пролетает их, как ястреб. Надо стрелять не менее чем с пятисот ярдов, если хотите отведать оленины.

– Ну что ж, тогда придется рассчитывать только на удачу, – отозвался Джексон.

– У вас тут есть какие-нибудь знакомые? – полюбопытствовала Молли.

– Нет, я просто катаюсь по стране. Отец считает, что мне полезно пожить немного походной жизнью. Говорит, мне не мешает малость огрубеть, так как пока я учился в школе, слишком изнежился.

– Да уж! В наших краях миндальничать не любят – обтешут вас в два счета, – угрюмо подтвердила Молли. – Здесь вас быстро заставят или озвереть, или убьют. Местные – суровый народ. Взгляните хотя бы на тех, кто сидит в этом зале. Свирепые ребята, не так ли? Только поэтому и выжили, что научились скалить зубы и огрызаться налево-направо. – Она скрестила на груди руки, на которых вздулись не по-женски рельефные мускулы.

Джексон постарался придать своему лицу выражение недоверия.

– Знаете, – произнес он, – не может такого быть, чтобы все остальные походили на этих.

– Да остальные еще хуже! – убежденно заверила Молли.

– Ну, – протянул Джексон. – Я не гигант. Но если здесь может выдерживать женщина, полагаю, мне это тем более по плечу.

– Да-а, – не очень убежденно согласилась Молли. – Правда, не часто, но женщины у нас тут тоже появляются, по одной. Вот только не знаю зачем. Не иначе как начитались книжек про Запад. Приезжают сюда, думая, что каждый пастух – это помесь Сандоу с принцем Уэльским. Конечно, вскоре глаза у них открываются. Ковбоев здесь действительно навалом, да только вот моются они редко, да и одежда их чаще всего нуждается в стирке. Была тут вчера одна из таких дамочек, привыкших ходить в шелках.

– Молоденькая? – спросил Джексон с наивным видом.

– Да. Молоденькая, это уж точно. Из тех, при виде которых у ребят начинают течь слюнки.

– Хорошенькая? – не отставал Джексон.

– Хорошенькая. Даже слишком. Пока ела ветчину с яйцами, смотрела на меня так, словно завидовала, похоже, не прочь была бы занять мое место. Мне даже стало ее жалко. Я поинтересовалась, что заставило ее забраться так далеко на Запад. Но в ответ услышала только то, что ей здесь нравится.

– Она остановилась в отеле? – спросил Джексон.

– Нет, исчезла во мраке. Пришла сюда с чемоданом, а когда я хотела подойти к ней и узнать, не нужен ли ей номер или же она просто собирается дождаться здесь следующего поезда, смотрю, ее уже и след простыл. Разрази меня гром, даже ручкой не помахала!

– Так-таки и исчезла? – недоверчиво уточнил Джексон.

– Вот именно, вы сказали самое подходящее слово. Исчезла – и все тут! Должно быть, пока меня не было, кто-то пришел и увел ее.

Джексон вздрогнул, хотя совсем незаметно.

– Уж не похитили ли ее? – высказал он догадку.

– О нет! – возразила Молли. – Наверное, просто кто-то увидел, как она поднимает чемодан, и предложил ей помочь поднести. Так я думаю. Это самое вероятное объяснение.